Могикане Парижа. Александр Дюма

или четверо из толпы ушли с человеком, с которым разговаривал Сальватор.

      Между тем остальные с помощью аптекаря развязали галстук бедного Жана Быка, сняли с него казакин и стащили с одной руки рукав рубашки.

      Жилы на шее были до того напряжены, что казалось, они вот-вот лопнут.

      – Нужно перевязать руку? – спросил Жан Робер.

      – А есть готовые перевязки? – обратился Сальватор к аптекарю.

      – Пойду поищу, – ответил Луи Рено.

      – Сожмите руку покрепче над локтем, мосье Робер, – сказал Сальватор. – Я надеюсь, что и этого будет достаточно.

      Робер нагнулся и сделал то, что ему поручили. Один из толпы взял руку за кисть, другой держал таз, третий – лампу.

      – Смотрите, не потеряйте из виду артерию, – про говорил Жан Робер с тревогой.

      – О! Не беспокойтесь! – ответил Сальватор. – Мне не раз приходилось пускать кровь по ночам при одном свете луны или уличного фонаря. Эти вещи очень часто случаются с бедняками, особенно, когда они выходят из кабаков.

      Он еще не договорил, как прикоснулся к руке Жана Быка ланцетом, и из нее хлынула кровь.

      – Черт возьми! – продолжал он, покачивая голо вой, – чуть-чуть не опоздал!

      Всю операцию он произвел с быстротой и ловкостью привычного практика.

      Жан Бык вздохнул.

      – Скажите мне, когда крови выйдет достаточно, – проговорил возвратившийся аптекарь.

      – У него ее можно выпустить сколько хочешь, не жалея, – ответил Сальватор. – Он на малокровие пожаловаться не может. Оставьте, оставьте, пусть течет.

      Когда крови натекло около двух тазов, Жан открыл глаза.

      Поначалу взгляд его был мутным и как бы бессознательным, но затем глаза его мало-помалу прояснились и уставились на хирурга-любителя.

      – А! Господин Сальватор! – проговорил он. – Это хорошо! Бог мне свидетель, я рад вас видеть.

      – Тем лучше, тем лучше, мой милый! – ответил молодой человек. – И я тоже рад вас видеть! А ведь чуть было не лишился я этого удовольствия навсегда.

      – Гм! Значит, это вы пустили мне кровь? – спросил Жан, все больше и больше приходя в себя.

      – Да, да, я, – говорил Сальватор, тщательно выти рая ланцет и укладывая его обратно в футляр.

      – Значит, вы не хотели, чтобы я умер?

      – Я? Да с чего же бы мне этого хотеть?

      – Когда вы меня сбросили с лестницы, я думал, что это всегда делают, чтобы убить человека.

      – Полноте! Вы просто с ума сошли!

      – Нет, я очень хорошо понимаю, что можно убить человека, когда он вас взбесит, а я вас взбесил тем, что не хотел открыть окно. А только вы сами рассудите, если я сам требовал, чтобы его заперли, то как же было мне идти самому же и отпирать его, хоть вы мне это приказали? Ведь это ж значило бы осрамиться в моих собственных глазах! А эти фертики еще стоят да смеются!

      – Один из этих франтиков помог мне спасти вас от смерти, Варфоломей. Из этого вы видите, что и они вам зла не хотели.

      Жан Бык повернул голову, взглянул на Жана Робера и улыбнулся.

      – А ведь и в самом деле! – вскричал