Истории дождя и камня. Инга Лис

В течение тридцати шести часов грохот взрывов и залпов, производимых двадцатью батареями со стороны королевской армии, раздирал воздух.

      Штурм крепости был осуществлён совместными силами войск короны, королевского полка под командованием бригадира от инфантерии г-на де Монброна, отряда из трёхсот гренадеров и ста мушкетеров во главе с д’Артаньяном.

      Ла-рошельцы сопротивлялись, бросая фугасы, горящую смолу и стреляя из мушкетов, однако им пришлось отступить перед неистовством атаки.

      Обессилевшая крепость выбросила белый флаг.

      К вечеру Жаку удалось улизнуть из лагеря, гудевшего после победы, словно встревоженный улей.

      Самые бесшабашные собрались отмечать это событие, самые бывалые, пользуясь возможностью, отправился спать, нескольких человек, впервые принявших участие в бою, жестоко рвало на околице лагеря.

      Сам бой, как ни странно, не произвёл на молодого лионца ожидаемого впечатления.

      Он переживал, сумеет ли сориентироваться во всеобщей кутерьме, и хватит ли у него духу по-настоящему проткнуть шпагой живого человека. Или застрелить… хотя стрелять, конечно, намного легче, чем чувствовать, как твой клинок неумолимо входит в живую плоть.

      На деле всё оказалось проще.

      Выяснилось, что в сумасшествии боя нет времени для моральных дилемм, и когда на тебя наводят мушкет, не до размышлений о ценности человеческой жизни.

      Он даже не помнил, скольких человек убил – двоих или троих, – и скольких ранил. А может, это была защитная реакция организма, и завтра воспоминания нахлынут с такой силой, что он будет блевать не хуже своих товарищей…

      Пока же кадет хотел только одного: вымыться. Он и в Париже плохо переносил вечное отсутствие воды, что уж говорить о том слое пота и пыли, которым он покрылся в ходе боя?

      Конечно, по уставу нужно было получить разрешение лейтенанта, но того нигде не оказалось; тогда Жак, поспешно стащив казавшуюся пудовой, разогретую от боя кирасу, предупредил де Террида и отправился на побережье.

      Море он любил ещё со времён своего обучения в Нанте, а потому быстрым шагом поспешил к скалам. Ещё накануне, только прибыв в лагерь, поставив палатку и поручив уставшего коня слугам, юноша принялся изучать окрестности, пользуясь всеобщей неразберихой и довольно продолжительной отлучкой лейтенанта. Конечно, территорию всего лагеря он обойти не успел, да и незачем было, однако всё-таки успел приметить множество укромных бухточек в скалах со стороны дамбы. Да и сама дамба надёжно защищала местность от возможных выстрелов с крепостных стен, что обещало вполне безопасное купание.

      В одной из таких бухт Жак разделся и, припрятав одежду со шпагой между камней, торопливо вошёл в воду. Даже не думая, холодна она или нет, потому что желание вымыться к тому времени стало просто нестерпимым. Да и к тому же времени у него было совсем мало, потому что его отсутствие в лагере могли заметить в любую минуту. И неизвестно, как д’Артаньян воспримет эту его самовольную отлучку, а портить такое хрупкое перемирие с гасконцем