Сочинения. Владимир Маяковский

и мокро.

      Радоваться, что ли, на мыльные пузыри?

      Смотрите,

      исчезает стоногий окорок!

      Кто это?

      Дочери неба и зари?

      Булочная.

      Булочник.

      Булки выпек.

      Что булочник?

      Мукой измусоленный ноль.

      И вдруг

      у булок

      загибаются грифы скрипок.

      Он играет.

      Все в него влюблено.

      Сапожная.

      Сапожник.

      Прохвост и нищий.

      Надо

      на сапоги

      какие-то головки.

      Взглянул —

      и в арфы распускаются голенища.

      Он в короне.

      Он принц.

      Веселый и ловкий.

      Это я

      сердце флагом поднял.

      Небывалое чудо двадцатого века!

      И отхлынули паломники от гроба господня.

      Опустела правоверными древняя Мекка.

Жизнь Маяковского

      Ревом встревожено логово банкиров, вельмож и дожей.

      Вышли

      латы,

      золото тенькая.

      «Если сердце все,

      то на что,

      на что же

      вас нагреб, дорогие деньги, я?

      Как смеют петь,

      кто право дал?

      Кто дням велел июлиться?

      Заприте небо в провода!

      Скрутите землю в улицы!

      Хвалился:

      «Руки?!»

      На ружье ж!

      Ласкался днями летними?

      Так будешь —

      весь! —

      колюч, как еж.

      Язык оплюйте сплетнями!»

      Загнанный в земной загон,

      влеку дневное иго я.

      А на мозгах

      верхом

      «Закон»,

      на сердце цепь —

      «Религия».

      Полжизни прошло, теперь не вырвешься.

      Тысячеглаз надсмотрщик, фонари, фонари, фонари…

      Я в плену.

      Нет мне выкупа!

      Оковала земля окаянная.

      Я бы всех в любви моей выкупал,

      да в дома обнесен океан ее!

      Кричу…

      и чу!

      ключи звучат!

      Тюремщика гримаса.

      Бросает

      с острия луча

      клочок гнилого мяса.

      Под хохотливое

      «Ага!»

      бреду по бреду жара.

      Гремит,

      приковано к ногам,

      ядро земного шара.

      Замкнуло золото ключом

      глаза.

      Кому слепого весть?

      Навек

      теперь я

      заключен

      в бессмысленную повесть!

      Долой высоких вымыслов бремя!

      Бунт

      муз обреченного данника.

      Верящие в павлинов

      – выдумка Брэма[3]! —

      верящие в розы

      – измышление досужих ботаников! —

      мое

      безупречное описание земли

      передайте из рода в род.

      Рвясь из меридианов,

      атласа арок,

      пенится,

      звенит золотоворот

      франков,

      долларов,

      рублей,

      крон,

      иен,

      марок.

      Тонут

3

Брэм, Альфред (1829–1884) – немецкий зоолог.