Сочинения. Владимир Маяковский

дрожи воздушной,

       по колебанью

      догадываюсь —

       оно над Любанью.

      По холоду,

       по хлопанью дверью

      догадываюсь —

       оно над Тверью.

      По шуму —

       настежь окна раскинул —

      догадываюсь —

       кинулся к Клину.

      Теперь грозой Разумовское залил.

      На Николаевском теперь

       на вокзале.

      Всего дыхание одно,

      а под ногой

       ступени

      пошли,

       поплыли ходуном,

      вздымаясь в невской пене.

      Ужас дошел.

       В мозгу уже весь.

      Натягивая нервов строй,

      разгуживаясь все и разгуживаясь,

      взорвался,

       пригвоздил:

       – Стой!

      Я пришел из-за семи лет,

      из-за верст шести ста,

      пришел приказать:

       Нет!

      Пришел повелеть:

       Оставь!

      Оставь!

       Не надо

       ни слова,

       ни просьбы.

      Что толку —

       тебе

       одному

       удалось бы?!

      Жду,

       чтоб землей обезлюбленной

       вместе,

      чтоб всей

       мировой

       человечьей гущей.

      Семь лет стою,

       буду и двести

      стоять пригвожденный

       этого ждущий.

      У лет на мосту

       на презренье,

       на смех,

      земной любви искупителем значась,

      должен стоять,

       стою за всех,

      за всех расплачусь,

       за всех расплачусь.

      Ротонда

      Стены в тустепе ломались

       на три,

      нa четверть тона ломались,

       на сто…

      Я, стариком,

       на каком-то Монмартре

      лезу —

       стотысячный случай —

       на стол.

      Давно посетителям осточертело.

      Знают заранее

       все, как по нотам:

      буду звать

       (новое дело!)

      куда-то идти,

       спасать кого-то.

      В извинение пьяной нагрузки

      хозяин гостям объясняет:

       – Русский! —

      Женщины —

       мяса и тряпок вязанки —

      смеются,

       стащить стараются

       за ноги:

      «Не пойдем.

       Дудки!

      Мы – проститутки».

      Быть Сены полосе б Невой!

      Грядущих лет брызгой

      хожу по мгле по Сеновой

      всей нынчести изгой.

      Саженный,

       обсмеянный,

       саженный,

       битый,

      в бульварах

       ору через каски военщины;

      – Под красное знамя!

       Шагайте!

       По быту!

      Сквозь мозг мужчины!

       Сквозь сердце женщины! —

      Сегодня

       гнали

       в особенном раже.

      Ну и жара же!

      Полусмерть

       Надо

       немного обветрить лоб.

      Пойду,

       пойду, куда ни вело б.

      Внизу свистят сержанты-трельщики.

      Тело

       с панели

       уносят метельщики.

      Рассвет.