Завоевать сердце гения. Жасмин Майер

трости в конец галереи и сказал:

      – Решились? Тогда следуйте за мной, мисс Стоун. Много времени у нас это не займет, вы ведь уже изучили пункты контракта, не так ли?

      Прежде, чем отправилась следом за ним, я в последний раз покосилась на полотно на стене. Хорошая же картина, но почему такой ценой? Разве стоят шедевры того, чтобы вытирать ноги об других?

      Глава 7. На сорок втором этаже

      Было уже около десяти ночи, когда лифт выпустил нас с Эйзенхауэром вышли на злосчастном сорок втором этаже. За окном сгущалась ночь.

      Эйзенхауэр нажал на дверной звонок. Двери не открылись.

      – Похоже, никого нет дома, – хихикнула я.

      – Последний бокал шампанского явно был лишним, мисс Стоун, – проворчал Эйзенхауэр.

      – А что поделать? – Развела я руками. – Вы же отказали мне в шоколадном мороженом. Пришлось довольствоваться тем, что было.

      Эйзенхауэр так гнал водителя сюда, на квартиру гения, а вот мы стоим в темном коридоре и никому не нужны. Слепой агент с раздражением надавил на дверной звонок, но так и не дождавшись ответа с той стороны, оглушительно постучал о дверь тростью.

      Тишина и вдруг…

      – Кто там?! – взревел кто-то в квартире.

      – Ой-ой, – сказала я. – Кажется, вы нарушили одно из его правил. Плохой агент! Очень плохой.

      Я явно сошла с ума, если разговариваю в таком тоне с Эйзенхауэром, который отдаст меня под суд и глазом не моргнет, но сказанного не воротишь. Как и выпитого шампанского.

      – Боже, ну вы и надрались, – вздохнул Эйзенхауэр и сказал громче: – Впусти нас, Томас!

      Дверь распахнулась, но на пороге стоял вовсе не седой слуга.

      Сам гений. В одних льняных штанах. Из-под штанин выглядывали крепкие голые ступни. Мой взгляд скользнул выше – по узкой талии к голому торсу, от широких плеч к волевому квадратному подбородку.

      Почему Маккамон не может быть просто чертовски красивым мужчиной, без всей этой гениальной мишуры? Ну, цены бы ему не было!

      Его синие глаза метали молнии.

      – Какого черта, Эйзенхауэр?! Ты отвлек меня!

      – Прости, – спокойно отозвался агент. – А где Томас?

      – У него выходной. Зачем ты?…

      Маккамон умолк на полуслове, потому что в этот момент Эйзенхауэр втолкнул меня в квартиру. В тот же самый коридор, где стояли десять пустых стульев вдоль стен.

      – Какого черта это значит? – спросил гений. – Зачем она здесь?

      – Теперь я ваша подстилка, мистер Маккамон. Да здравствует искусство!

      Маккамон наградил меня тяжелым взглядом. Эйзенхауэр протянул художнику контракт с моей подписью. Маккамон не шевельнулся.

      – Я спрашиваю, какого черта это значит? – повторил он, глядя на Эйзенхауэра. – Ты должен был отдать ей картину, а не приводить ее сюда.

      – Так может, я пойду? – встряла я. – А вы как-нибудь сами договоритесь со своим агентом?

      Не сдвигаясь с места, Эйзенхауэр ткнул кончиком трости распахнутую позади нас, и та закрылась.