Завоевать сердце гения. Жасмин Майер

возбуждаешься и не кончаешь, дорогая? Крутись, как можешь, но будь добра обеспечь гения оргазмами.

      Пункт седьмой – «Беспрекословно подчиняться мастеру».

      Почему только седьмым? Надо было делать этот пункт первым и последним.

      На этом пункте у меня кончилось мороженое, и пришлось прерваться, чтобы сбегать в супермаркет за новой порцией, потому что это невозможно читать без холодного шоколадного допинга!

      Шоколадным мороженым я не ограничилась, так что к чтению последних пунктов приступила с порцией клубничного, правда, с шоколадной крошкой.

      «При входе в мастерскую избавляться от одежды и находиться в обнаженном виде так долго, как это нужно мастеру. При необходимости одежда может быть обговорена, но ничего не должно перекрывать доступа к гениталиям».

      Клубничное мороженое встало поперек горла.

      «Являться к мастеру по первому зову и в любое время суток. Не уезжать из города или страны. Сопровождать мастера в поездках, если понадобится».

      Привяжи свое тело к чертову гению, ведь ему все равно ничего, кроме твоего тела, и не нужно.

      Какого ж черта я до сих пор верю его словам, а не Клио? И самое ужасное.

      До сих пор хочу. Именно его.

      Глава 5. Приглашение

      Опубликованное в пятничном номере интервью Клио произвело эффект разорвавшейся бомбы.

      Телефон редакции разрывался. Феминистки, защитницы прав женщин, ассоциации вольных художников и еще десятки личностей, считавших себя обязанных высказаться, обрывали телефонные линии.

      Самой Элеоноре звонили другие видные деятели в мире акул пера, чтобы поздравить «Белую Акулу» с выходом такого, безусловно, эксклюзивного материала.

      Правда, следом за поздравления прямым текстом они умоляли, вымогали или угрожали Элеоноре, всеми силами желая заполучить контакты Клио. Разумеется, им всем было отказано.

      Поэтому к полудню некоторые издания решили опубликовать обличающие «Fever» статьи, что, мол, нельзя брать интервью у воображаемых людей и лучше бы Элеоноре начать писать беллетристику, раз у нее такое хорошее воображение.

      Другие принялись муссировали тему унижения прав женщины и то, доколе богачам будет позволено делать, что угодно ради собственного удовольствия. Третьи размышляли, на что гении всех времен могут пойти ради искусства и стоят ли произведения искусств таких жертв.

      Сам Маккамон, как и его агент, комментировать ситуацию отказались.

      Тем не менее, это не остановило прессу. К вечеру пятницы сексуальные предпочтения гения и миллионера стали темой номер один. Знатоки искусствоведения разбирали лучшие картины Маккамона, а телеведущие своими саркастическими замечаниями не давали заскучать зрителям. Высмеивать хаотические мазки на полотне было проще простого. Если критик видел в абстракции достоверно переданную художником эмоцию, то несведущие в искусстве зрители – лишь несколько перекрещенных линий разных цветов.

      Серьезно, мой младший братец Дэвид также рисовал