Они ведь едят щенков, правда?. Кристофер Бакли

малыше, у которого течет кровь из носа.

      Он ощутил возбуждение. Она выглядела сегодня очень привлекательно – как-то мягче, чем обычно, женственней – без вызывающей мини-юбки, без голых ног и глубокого декольте.

      Возбуждение возрастало. Ой-ой, запаниковал и спохватился Жук и отдал вырабатывающей тестостерон части тела мысленный приказ: «прекратить и воздерживаться впредь». Срочная остановка реактора!

      Жук никогда не изменял Минди, если не считать одной-единственной утопленной в виски ночи в Сеуле с женщиной из вертолетной компании. А если Энджел его и соблазняла – ну, хорошо, можно честно признаться: да, она его соблазняла, – он все равно прекрасно понимал, что он для Энджел Темплтон – не пара. По сравнению с ней львы-людоеды из Цаво[19] казались хомячками. Она бы просто разгрызла его – и выплюнула хрящики.

      – Ну что ж, – произнес он, поднимаясь со стула, – не буду мешать вам работать.

      Черт! Неловко вышло.

      Он развернулся с далеко не балетной грацией, чтобы поправить на себе брюки.

      Какой конфуз. Жук почувствовал, как кровь приливает к лицу. Но так она хотя бы отливает от других частей тела.

      По удивленному, слегка презрительному выражению лица Энджел он понял, что она успела заметить. А еще он понял, что это не вызвало у нее ни малейшего интереса.

      Это был далеко не первый случай, когда Энджел оказывали такую вот стихийную дань уважения, сопровождавшуюся эрекцией. Напротив, у нее уже имелся большой стаж; ей много лет приходилось ограждать себя от перевозбужденных, тяжело дышащих самцов. В настоящее время таким назойливым воздыхателем был – кто бы мог подумать! – Тибор Фанон, один из научных сотрудников-резидентов ИПК – блестящий, но весьма прихотливый венгерский эмигрант. Он начал присылать ей электронные письма неуместного содержания. Более чем затруднительная ситуация. Как будто ее мог хоть сколько-нибудь привлечь мужчина, который на тридцать лет старше ее, весит на двадцать килограммов больше, чем следовало бы, с темными от никотина зубами и с пучками волос в ушах, как у барсука! Подумать только, что этот неряшливый мадьяр пытался виртуально облапать ее… Нужно поскорее как-то пресечь все это – потому что в следующем месяце ИПК соберется на ежегодную закрытую конференцию в Гринбрайере. И одна только мысль, что Фанон будет заигрывать с ней, щупая ей ножки под столом переговоров, прямо в разгар заседания по поводу военно-морской стратегии США в Ормузском проливе… нет, это уж слишком.

      С той поры, как Энджел прошла стажировку в Пентагоне, она взяла себе за правило никогда (впредь) не заводить шашней на работе. Это решение она приняла в тот день, когда случайно подслушала, как две секретарши, сплетничая друг с другом, называли ее, Энджел Темплтон, словом, которое явно стало ее пентагонским прозвищем: «Шахта». Шахта! Какое унижение!

      И теперь, глядя на побагровевшего Жука, пытавшегося замаскировать эрекцию, Энджел мысленно простонала: Этого еще не хватало.

      Нет, конечно, он – симпатяга. Но у нее было еще одно правило: никаких лоббистов. Вдобавок,

19

Цаво – национальный парк в Кении.