Рука Одиночества. Николай Константинович Дитятин

вибрируя в желтеющей траве. Почти сразу к нему начал подкрадываться неопределенной наружности маргинал, который терся поблизости.

      Никас не выдержал и вышел из машины. Он поймал за шиворот отчаянного санитара газонов и отнял у него трубку.

      Звонила секретарь Арнаутова.

      – Да, я слушаю!

      – Аркас? Ты сегодня можешь приехать в издательство? Дмитрий Сергеевич имеет к тебе официальный разговор. Срочный.

      – Бога ради, на хлебушко!

      – Что?

      Никас оттолкнул бродягу, профессионально воспользовавшегося ситуацией, и бросил ему смятую купюру.

      – Здравствуй Мария. Слушай, все в порядке. Нет, даже отлично! Я чувствую себя на двести процентов. Скажи Диме, что я вернулся. Я снова готов действовать!

      – Да мне насрать, – откровенно ответила Мария. – Я кадровыми вопросами не занимаюсь.

      – Ну, можешь хотя бы намекнуть, в чем дело? – прельстиво заговорил Никас. – Ты ведь много знаешь. Скажи хотя бы злиться он или нет.

      – Он вполне доволен, – нейтрально ответила секретарь.

      – Даже так?

      – Да.

      Ну, слава богу, подумал Никас. Хочет мне что-то поручить! Я как чувствовал. Удачный день. Удачный день!

      – Передай ему, что я сейчас буду. Минут двадцать, это максимум.

      – Хорошо.

      Журналист опустил руку с телефоном и позволил себе выдохнуть.

      Притаившийся за углом нищий внимательно наблюдал за странным светловолосым человеком. Он услышал, как снова зазвонил телефон и испуганно вжался в стену, когда мужчина издал отчаянный вопль. Бродяга съежился под его взглядом.

      – И-и-ах, – его схватили за грудки.

      – Ответь! – прохрипел светловолосый, глядя ему в глаза. – Ответь на звонок.

      – Я же не знал шо ваш, не знал же! – слабо защищался бродяга.

      – Ответь на звонок, получишь еще денег! Просто ответь и скажи мне, слышишь ли голос!

      Светловолосый не шутил. Это можно было понять хотя бы потому, как звонко клацали его зубы. Бродяга покорно взял трубку и принял вызов грязным пальцем.

      – Здрастье, – сказал он. – Алло-у. Алло, говорите. Алло-у?

      – Ну? – спросил человек шепотом.

      Маргинал с глубокомысленным видом поглядел вверх. Обмирая от нехорошего предчувствия, незнакомец сделал то же. В сером небе летали редкие вороны.

      – Не слышно ничего, – сообщил испытатель. – Шипит. Не говорит никто.

      Странный человек как-то сразу обмяк и отпустил его, отдав второй полтинник. Он закрыл уши ладонями и негромко сказал что-то вроде: настрой, главное настрой. И пошел обратно к машине.

      – А телефончик-то, – окликнули его.

      – Оставь себе, – мрачно ответил светловолосый.

      И уехал.

      Бродяга впал в искреннюю новогоднюю эйфорию.

      Известно, что радость его была недолгой, но почему именно, история умалчивает. Возможно, это как-то связано с тем, что на его затвердевшую от грязи шапку села сиюминутно явившаяся бабочка.

      Ее крылья стали крайне недружелюбной окраски.

      Если