Воздушный шарик со свинцовым грузом (сборник). Михаил Юдовский

невоздержанная на язык Розалия Семеновна, необъятная и неуемная тетя Роза, которая потеряла в войну мужа и двух детей, но сохранила удивительное жизнелюбие и все происходившее во дворе считала частью своей личной жизни. Проводив Бориса Натановича и его спутницу пристальным взглядом до самой двери, она пять минут спустя стучалась в нее и настойчиво требовала:

      – Боря, ну-ка выйди ко мне на а пур верт.

      Зная, что спорить с тетей Розой бесполезно, Борис Натанович, улыбнувшись гостье и пообещав не задерживаться, представал пред соседкины очи.

      – Я вас внимательно слушаю, Розалия Семеновна.

      – Боря, – нехорошим голосом начинала та, – ты давно перечитывал Уголовный кодекс?

      – С какого перепугу?

      – Закрой рот и слушай меня. Если ты думаешь, что привел к себе а гройсер[26] удовольствие, так ты таки ошибаешься. Ты привел а клейне[27] статью.

      – Тетя Роза, за кого вы меня принимаете? Ей уже, слава Богу, есть восемнадцать.

      – Да? – ядовито интересовалась тетя Роза. – Это она тебе сказала? А что ее зовут Валентина Терешкова, она тебе не сказала? Боренька, Береле, не будь идиотом. Сегодня она пришла одна, завтра придет с папой, а послезавтра с милицией. У тебя давно не было веселых минут?

      Борис Натанович с улыбкой выслушивал тетю Розу, обнимал ее, целовал в щеку, возвращался к себе и прекрасно проводил вечер в приятной компании. Чем старше он становился, тем моложе оказывались его визитерши. Борис Натонович несколько располнел, под серым его костюмом начало проглядывать брюшко, но он по-прежнему оставался элегантен, остроумен и неотразим.

      – Боря, – пеняла ему неугомонная тетя Роза, – сколько уже можно водить к себе пионэрок? Ты мешаешь девочкам учить уроки.

      – Господь с вами, Розалия Семеновна, – в притворном ужасе махал руками Золотницкий. – Вы меня пугаете.

      – Пусть уж лучше тетя Роза тебя на минуточку испугает, чем милиция сделает заикой на всю жизнь. Ты мне скажи, когда ты уже наконец женишься? Пожалей своих несчастных родителей, земля им пухом, дай им спокойно вздохнуть на том свете.

      – Понимаете, Розалия Семеновна, – разводил руками тамада, – есть такой момент, когда жениться еще нельзя, и есть такой момент, когда жениться уже нельзя. Жениться нужно в промежутке между этими двумя моментами, но я его, кажется, пропустил.

      – С чего это вдруг тебе уже нельзя жениться? – удивлялась тетя Роза. – Если тебя хватает на весь твой гарэм, то уж с одной ты как-нибудь справишься.

      – Легче справиться с табуном, чем с одной лошадью, – вздыхал Золотницкий. – Вы же понимаете, тетя Роза, что жена и любовница – это две разные профессии.

      – А, что я с тобой говорю, – безнадежно махала рукою тетя Роза. – Ты же типичный а идишер коп[28]. Ты знаешь, что такое а идишер коп?

      – Знаю, – отвечал Золотницкий. – Это большая умница.

      – В твоем случае, – вздыхала Розалия Семеновна, – это два по полкило упрямства. Чтоб моим врагам

26

Большое (идиш).

27

Маленькая (идиш).

28

Еврейская голова (идиш).