Воздушный шарик со свинцовым грузом (сборник). Михаил Юдовский

перестаньте ссориться. В конце концов, это просто неприлично. Вы подумали о моей репутации? Не хватало, чтобы люди говорили, будто меня ревнуют друг к другу женщина и собака.

      – Кто ж виноват, что твоя собака относится к тебе как к мужчине, – сердито отрезала Светлана.

      Наконец, Золотницкий понял, что пора ставить точку в этой чересчур затянувшейся фразе, и сделал Светлане предложение. Та, не задумываясь ни на секунду, его приняла. Свадьбу решили справлять широко, но возникли проблемы с тамадой – никто из собратьев Бориса Натановича по ремеслу не отважился взять на себя эту роль.

      – Нужно быть идиотом и самоубийцей, чтобы выступать тамадой в присутствии Золотницкого, – сказали они.

      Наконец, удалось соблазнить на это рискованное мероприятие совсем юного, начинающего тамаду, внушив ему, что вести свадьбу самого Золотницкого – блестящая реклама для будущей карьеры. Играли свадьбу все в том же ресторане «Прибой» (как истинный патриот Подола, Борис Натанович категорически отказался от престижного «Динамо»). Избранный на роль тамады юнец поначалу смущался и невнятно мямлил, так что Золотницкому чуть ли не силой пришлось влить в него две рюмки водки.

      – Смелее, мой юный коллега, – напутствовал он. – Не нужно дрейфить, вы же не корабль. Вас как зовут? Жора? Очень хорошо. Выпейте еще рюмку, Жора. Вот, отлично. Как вас зовут? По-прежнему Жора? Значит, свое имя вы еще помните. А если вдруг забудете мое, то на всякий случай сообщаю вам, что этого мудака – в смысле меня – зовут Борисом. Ах, как вы напоминаете мне самого себя в начале карьеры!

      Юный Жора, знавший Золотницкого в основном по фамилии, и в самом деле намертво зафиксировал в сознании имя жениха; до такой степени намертво, что забыл имя невесты.

      – Дорогие… – начал он очередной тост и застыл с открытым ртом. Лицо его сперва изобразило отчаяние, затем вдруг просветлело, и он выпалил:

      – Дорогие Адам и Ева! Да-да, я не оговорился. Каждый жених – это Адам, а каждая невеста – Ева, ибо все возвращается на круги своя. И всякий раз мы будем надкусывать пресловутое яблоко, расставаясь с вечным, но скучным блаженством ради сиюминутного, но пронзительного счастья. А поскольку закусывать следует лишь после того, как выпьешь, предлагаю всем поднять бокалы и осушить их до дна за жениха и невесту, выпить и почувствовать, как нам… ГОРЬКО!

      – Браво! – раздался голос Бориса Натановича. – Друзья, запомните этого мальчика. Когда Золотницкий уйдет на пенсию и будет выращивать на подоконнике бегонии и алоэ, ему будет спокойно и приятно знать, что его место, хоть оно не так уж и свято, но не пусто. Жора, представьтесь нам полностью.

      – Серебрянский, Георгий Яковлевич, – зарделся молодой человек.

      – Отлично. Золотницкий, Серебрянский… Чувствуется преемственность. Дорогие мои, давайте уважим Георгия Яковлевича – вы пейте, а я поцелую невесту, потому что, во-первых, вернее, во-вторых, так велел Георгий Яковлевич, а во-вторых, вернее, во-первых, потому что мне самому этого до смерти хочется.

* * *

      Медовый месяц молодожены провели дома: оставить Сильву было