Посох в цвету. Собрание стихотворений. Валериан Бородаевский

звездочки,

      И копья льдистые ясны

      Над белым и лазурным глетчером,

      И зелень неба холодна, —

      Еще белей холодным вечером,

      Еще умильнее она.

      Ко мне свирель моя запросится,

      Коснется губ моих, любя;

      И с ней душа горе возносится,

      И с ней – ищу, ловлю тебя!

      Вожу очами оробелыми:

      И там и здесь – неверный свет…

      И мне ль за горними пределами

      Найти твой перелетный след?

      II

      Я не знаю, что было, как было, —

      А смерть – та будет потом.

      И за что мое сердце изныло,

      Расскажет Архангел с мечом.

      Расскажет Архангел гневный,

      Потрясая пурпуром крыл,

      Что очи любимой царевны

      Я сам – убийца – закрыл.

      А впрочем, на свитке свершений

      Так много заклятых имен…

      Так темны сходящие тени,

      Так жуток прощальный их стон!

      Не знаю, как было, что было, —

      Вся мудрость моя изошла.

      Кровавые смотрят светила

      На холм, где царевна легла.

      III

      Июль пылал, и вихорь пыльный,

      Крутясь, бежал и бил в лицо

      И от невесты замогильной

      Бросал разбитое кольцо.

      Лучились жгучие осколки,

      Дымился золотистый прах…

      И дале вихорь мчался колкий

      И где-то падал – на полях.

      И где-то падал – в сизой дали,

      И не восстанет никогда!

      Ланиты, как июль, пылали

      От грезы смутной и стыда.

      А кузнецы в траве звенели,

      Ковали неразрывный сплав…

      И кольца новые горели

      На перегибах шатких трав.

      IV

      Огнем пожара сожигая

      Из темных, окруженных глаз,

      Мою дорогу, роковая,

      Пересекала ты не раз.

      И как губительной стихии,

      Что победить не станет сил,

      Я образа заповедные

      Тебе навстречу выносил.

      Ты усмехалась и бледнела

      И, вскинув горестно платком,

      Как лиру, выгнутое тело

      Топила в хаосе людском.

      Тогда я звал… Но ты молчала,

      И я достичь тебя не мог,

      Пока ты вдруг не вырастала

      На перекрестке трех дорог!

      И через годы, – в этой пытке, —

      На перекрестке трех дорог,

      Судеб таинственные свитки

      Я разбирал – за слогом слог.

      И ныне мне темно и сиро:

      Уж не постичь твоих путей,

      Ты, пламень сумрачных очей,

      Ты, плоть, звенящая как лира!

      V

      Довольно. Злая повесть кончена

      О возмутившемся рабе.

      Чтоб улыбнулась ты утонченно,

      Я посвящу ее – тебе.

      Ты в ней проходишь, маскирована;

      Но, размышляя, ты поймешь,

      Зачем с прожитым согласована

      Однажды снившаяся ложь.

      И острия зачем притуплены

      Былой снедающей тоски,

      И много ранее искуплены

      Пожатия твоей