Под знаком черного лебедя. Дэвид Митчелл

подумала, что, может быть, у нас получится заглянуть в салон к Лоренцо Хассингтри по дороге в Вустер. У него новые плитки. Просто исключительные.

      – Без сомнения, Лоренцо Хассингтри заломит за них исключительную цену, из соображений гармонии.

      – Нам все равно платить за работу, так почему бы не сделать все как следует? Мне уже стыдно перед людьми за нашу кухню.

      – Хелена, с какой стати…

      Джулия иногда раньше папы и мамы успевает учуять их ссору.

      – Можно выйти из-за стола?

      – Милая, у нас карамельный пудинг на десерт. «Ангельский восторг»! – Кажется, мама по-настоящему обиделась.

      – Да-да, просто объеденье, но можно я съем свою порцию вечером? Меня ждут Роберт Пиль и просвещенные виги. И вообще, Тварь мне весь аппетит отбил.

      – Аппетит тебе отбили шоколадные конфеты, которые вы с Кейт Элфрик жрете коробками, – парировал я.

      – А куда, интересно, девался шоколадный апельсин? А, Тварь?

      – Джулия! – Мама вздохнула. – Пожалуйста, не называй так Джейсона. В конце концов, у тебя только один брат.

      – На одного больше, чем нужно, – заявила Джулия и встала.

      Тут папа что-то вспомнил:

      – Кто из вас заходил ко мне в кабинет?

      – Только не я, папа! – Джулия зависла в дверях, почуяв кровь. – Должно быть, это мой честный, милый, послушный младший братик.

      Откуда он знает?

      – Я задал простой вопрос.

      Значит, у него есть улики. Единственный известный мне взрослый, который пытается блефовать в разговорах с детьми, – это мистер Никсон, наш директор школы.

      Карандаш! Когда Дин позвонил в дверь, я, наверно, оставил карандаш в точилке. Чертов Дурень.

      – У тебя телефон звонил и никак не останавливался, минут пять, честно, так что я…

      – Каково правило относительно моего кабинета? – Мой рассказ папе явно был неинтересен.

      – Но я подумал, это может быть что-то важное, поэтому я взял трубку и стал… – Вешатель перехватил слово «слушать», – и там кто-то был, но…

      Отец жестом скомандовал «СТОП!»:

      – Я, кажется, задал простой вопрос.

      – Да, но…

      – Какой вопрос я тебе задал?

      – «Каково правило относительно моего кабинета?»

      – Верно.

      Папа иногда похож на ножницы. Щелк, щелк, щелк.

      – Так почему ты не отвечаешь на мой вопрос?

      Тут Джулия сделала странный ход:

      – Вот забавно.

      – Я не вижу, чтобы кто-нибудь смеялся.

      – Нет, папа, я про то, что на второй день Рождества, когда вы повезли Тварь в Вустер, у тебя в кабинете вдруг зазвонил телефон. Честно, он звонил сто лет. Я не могла заниматься. И чем больше я себе говорила, что это вовсе не скорая помощь и не полиция, тем больше уверялась, что это они и есть. В конце концов я чуть с ума не сошла. У меня не было выбора. Я сказала «алло», но на том конце не ответили. Так что я повесила трубку – вдруг это маньяк.

      Папа затих, но гнев у него еще не прошел.

      – Вот, со мной было то же самое, – рискнул я. – Но я не сразу повесил трубку, потому что думал, может, они меня не слышат. Джулия,