Атаман. Андрей Посняков

естественно, тесаными, не пилеными.

      Войдя, все сняли шапки и перекрестились на иконы.

      Федька повернулся к Борисычам, безошибочно признав в них старших:

      – Я, господа мои, вам на сундуках постелю – все ж спать пошире. А вам, – парнишка перевел взгляд на Егора с Антипом, – на лавках.

      – На лавках так на лавках, – согласился Вожников. И тут же пошутил: – Слышь, Федя, а у вас тут мобильная связь берет?

      – Берет? Не-а, – подросток замахал руками. – Никто тут ничего не берет, и у вас не возьмет, пастися не следует, татей нету.

      Иван Борисович деловито осведомился про баньку, мол, а не истопил бы хозяин?

      – Дак и велит истопить, коль попросите, – широко улыбнулся парень. – Но только за…

      – Понятно, – не сдержался Егор. – За отдельную плату. Ну что, господа, будем баньку заказывать? Я – так бы за милую душу.

      – Да, – погладив бороду, кивнул Иван Борисович. – Коли время есть, чего ж не попариться? Скажи хозяину – пусть велит. Мы, сколь скажет, заплатим.

      – Сейчас же и передам, – уходя, низенько поклонился отрок.

      – Может, нам еще и девочек заказать? – пошутил Вожников, на что Борисовичи хором сплюнули:

      – Тьфу ты, срамник! Еще что удумал!

      – Да я так просто, – засмеялся Егор. – Ну, не хотите, так как хотите. Кстати, откуда ты, Иван Борисович, взял, что Игнат – своеземец? Может, он боярин или из детей боярских, а?

      Его вопрос снова вогнал Борисычей в смех:

      – Ну, скажет тоже – боярин! В такой-то курной избе? А усадьба, похоже, его, знать – своеземец, однодворец даже.

      Возникший теоретический спор на темы социальной истории русского Средневековья был прерван появлением Федьки. Вежливо постучав, парнишка, не дожидаясь ответа, распахнул дверь:

      – Хозяин в баньку зовет. С полудня еще топлена – мылись. Счас бабы ополоснут, чтоб чисто – и прошу.

      – Квасу пусть хозяин твой в баньку пришлет.

      – И кваску, и бражицы!

      Попарились быстро – не до пару, грязь бы поскорей смыть, к тому же не хотелось заставлять долго ждать гостеприимного хозяина. Помывшись, уселись в предбаннике – охолонуть, Федька как раз притащил глиняный жбан с квасом. Забористый вышел квасок, хмельной! Егор две кружечки выкушал – захмелел даже.

      – Еще кваску, господа мои? – изогнулся в поклоне подросток. – Я живо сбегаю.

      Тут только Вожников заметил свежий, расплывшийся под левым глазом парня синяк – кто-то хорошо, от души приложился. За дело?

      – Не надо бегать, – одеваясь, промолвил Иван Борисович. – Сейчас и за стол, так?

      – Так, – кивнул Федька. – Хозяин ждет уж. Ухи наварено – налимья, осетровая, стерляжья. Да студни, да каши разные.

      – Ну, вот и пойдем, – потянувшись, Данило смачно зевнул. – Там и выпьем. Егорий, ты что застрял? Еще париться хочешь?

      – Да нет, только водой окачусь.

      – А мы пока – в избу. Ты давай тут недолго.

      – Да быстро. – Егор придержал в дверях Федьку: – Сам-то кваску выпей.

      Юноша