Атаман. Андрей Посняков

тож своеземцу этому, Игнату, не верю. Такой запросто может воеводам московским сдать.

      – Господи, Антип! – Узнав говорящего, Егор облегченно перевел дух. – Тебе что не спится-то?

      – Так поспал уже, тебя вот подменить вышел. – Чугреев смачно зевнул и распрямил плечи. – Слышу – а у вас тут беседа.

      – Парень вон, к нам просится.

      – Возьмем! Думаю, Борисычи против не будут… да и не по пути скоро нам с ними. – Антип уселся на сундук между Вожниковым и Федькой. – Так ты, паря, говоришь – выведешь?

      – Да влегкую, вот вам крест! – снова перекрестился подросток. – Хоть сейчас… нет, чуть попозже.

      – А лыжи-то у тебя есть?

      – Найду, где взять.

      – Постой с лыжами, – быстро сказал напарнику Егор. – Слышь, Федя, я так и не понял: у хозяина лошади, сани есть?

      – Можно и на лошадях! – воспрянул парень.

      Радостный возглас его, однако, был на корню перебит Чугреевым:

      – Нет! На лошадях не можно. Конь изрядно серебра стоит, хозяин это так не оставит, искать будет, снарядит погоню.

      Федька дернулся:

      – Да некого снаряжать, господине! Мужики-то все наши, холопи да закупы, в лесу, на делянке, бревна на новый частокол рубят.

      – Все равно, – упрямо стоял на своем Антип. – Вот если ты, Федька, сам собой убежишь, Игнат подумает-подумает, да и махнет рукой – а и черт-то с тобой, еще со всяким дерьмом возиться! Тем более, и людей под рукой нету. Ведь так подумает, а?

      – Ну, так, – с неохотой согласился парень.

      – А если лошади пропадут?

      – Тогда да, может и в Почугеево рвануть, ударить в набат, людей кликнуть – татьба ведь! Татьба!

      – Вот видишь, Федя! – Чугреев негромко засмеялся и хлопнул парнишку по плечу. – А на будущее тебе совет – глаза завидущие обуздывай, что не унести – не бери. Понял?

      – Понял, – Федька сглотнул слюну. – Так что – меня с собой берете?

      Антип хмыкнул в кулак:

      – Берем, берем – куды ж тебя теперя девать-то? Пойду, господ разбужу.

      – Гли-ко – господ! – шепотом повторил подросток. – Неужто и господа нынче в ушкуйники подалися?

      – Подалися, а что ж? Времена такие настали, Едигей половину Руси разорил, куды мелким людишкам, своеземцам, деваться? Да и боярам некоторым… ладно, ждите тут.

      Скрипнула дверь. В избе, в горнице, послышались приглушенные голоса – видать, поднимались-одевались Борисовичи. Воспользовавшись этим, Федька отпросился за лыжами и «небольшой котомочкой».

      – Ну что, готовы?

      Ага. Похоже, снарядились.

      – Я, Иван Борисыч, всегда готов, как пионер когда-то, – бодро отрапортовал молодой человек. – Федьку-то, местного, берем?

      – Берем, берем, путь укажет… – Иван Борисович неожиданно смущенно крякнул: – Экх… Негоже, конечно, чужих холопей сманивать, ну да Бог простит. Тем более, парень-то предупредил все же о хозяине своем, злыдне. Где он сам-то?

      – Кто, злыдень?

      – Да не злыдень, Егорша, парень. Как его – Федька, что ли?

      Федька оказался тут