Победившие не вернутся. АНАТОЛИЙ ЭММАНУИЛОВИЧ ГОЛОВКОВ

не скрывая радости. Очевидно, находка сулила ему повышение по службе. – Попались!

      – Чей это багаж?– спросил пограничник проводника багажного вагона.

      – По документам, одной дамы. Груз следует транзитом в Марсель.

      – Проклятые социалисты! – выругался таможенник.

      Тут все принялись извиняться перед Хейзером, поздравлять его, даже хлопать по худому плечу, говоря, что благодаря его бдительности, будет раскрыта преступная организация. Пограничник заверил Хейзера, что доложит об этом случае начальству и пошлет благодарственное письмо по месту службы, на что Хейзер сказал, что этого делать не стоит, он выполнял гражданский долг, а долг каждого честного европейца – не допустить коммунистического мятежа.

      Что же касается Гардаша, то он ничего не слышал в своем гробу, а поэтому не боялся, не завидовал и не переживал.

      Он по-прежнему витал в лабиринте своих видений, которые были далеки и от багажного вагона «Вена-Берн», и от крохотной пограничной станции, на рельсах которой нетерпеливо пыхтел паровоз, готовый тащить за собой состав в дальнейший путь.

      На белом атласе гроба у Гардаша было предостаточно времени. В полнейшей темноте, – то ли в смерти, то ли еще при жизни, – Александр не мог разглядеть настоящее.

      А жаль! Это настоящее в реальном времени сильно удивило комиссара полиции Шлоссера, его подчиненных и двух серьезных дядьев-экспертов из академии воздухоплавания.

      Пока поезд летел по Швейцарии, Шлоссер, не найдя чертежей аэроплана, решил изучить то, что от него осталось: фюзеляж с мотором. Экспертизу он затеял не столько из любопытства, сколько по должностной инструкции, чтобы закрыть, наконец, дело об убийстве русского и отправить его в архив.

      В тот день стояла холодная и ветреная погода.

      «Желтую Рыбу» без крыльев выкатили из ангара. Лопасти винта загадочно вращались под ветром, подобно крыльям мельницы.

      В этот момент на поле показался автомобиль Вебера. Он подкатил к аэроплану, Бруно выскочил из машины и быстро подошел к Шлоссеру.

      – Генрих,– сказал Вебер, – что вы себе позволяете? Это же мой аэроплан! Вы нарушаете закон о частной собственности!

      – Барон, в городе убийство! И мой долг расследовать дело со всей тщательностью, чтобы найти преступника!

      – А ну-ка, забирайте своих людей, и вон отсюда, Шлоссер! Иначе я вас по судам затаскаю!

      В ответ полицейский комиссар показал какую-то бумагу в печатях.

      – Это ордер на обыск! Так что не мешайте, работать, барон! – Он показал рукой в сторону машины, где сидела Катя. – Лучше уж развлеките барышню! Ведь вдовы, это как раз по вашей части, не так ли?

      Вебер вытащил пистолет и передернул затвор.

      – А я сказал, убирайся отсюда вон, чертов пес, вместе со своими ублюдками!

      Шлоссер дал знак двум полицейским, те выбили пистолет у барона, связали руки, и Шлоссер приказал снять крепеж с аэроплана.

      Барон рухнул на траву. Он скрипел зубами в бессилии: «Это вам даром не пройдет!».

      Как только полиция