Победившие не вернутся. АНАТОЛИЙ ЭММАНУИЛОВИЧ ГОЛОВКОВ

Говорят, застрелился. Бедняга.

      – Всякое бывает.

      Пожилые государственные лошади цокали по мостовой в тишине. Не было ни музыки, ни слез.

      И вдруг раздалось тарахтение, путь преградил автомобильный экипаж. Из него выпрыгнул подтянутый молодой человек в полевой форме австрийского военного летчика. Он о чем-то быстро переговорил со Шлоссером, пожал руку Кате. По людским рядам прокатилось:

      – Вы только посмотрите, кто пожаловал!

      – Сам молодой барон!

      – Прямиком с театра военных действий? Невероятно.

      Могильщики, подгоняемые Шлоссером, постарались похоронить тело так быстро, что даже старичок из скорбящих, известный на весь город пьяница и завсегдатай всех похорон, не успел с притворными рыданиями выпросить у вдовы денег на выпивку.

      Люди, в том числе и молочник Зильбербахер с супругой, клали цветы на холмик и быстро расходились.

      К Лозинской подошел молодой барон Вебер, представился и взял ее под руку.

      – О, мадам! Когда мне сообщили, я не поверил своим ушам! Ваш супруг Гардаш спас мне жизнь! Я у него в неоплатном долгу! Скажите, что я могу сделать для вас?

      – Алекс был вам другом? Шлоссер тоже так говорит. Выходит, у Гардаша был полный город влиятельных друзей, и они живы, а он мертв. – У Кати блеснули слезы на глазах.

      – На вашем месте я бы не слишком доверялся Шлоссеру, – сказал барон. – У него репутация негодяя.

      – Вы предлагаете верить вам?

      – Вы можете целиком рассчитывать на меня!

      – В таком случае, – попросила Катя, – не могли ли бы вы подвезти меня к дому Алекса. Хочу разобрать его вещи.

      – Конечно, – с готовностью офицера ответил Вебер. – У меня еще два дня отпуска. Куда за вами заехать?

      – Я остановилась у Генриха Шлоссера. Приезжайте к десяти, он обычно уже на службе.

      Лишь два господина в плащах и котелках, никуда не торопились с кладбища. Никем не замеченные, они укрылись за памятниками, дождались, пока публика разойдется, и направились к могиле. Лейбович свинтил складной щуп и стал пронзать им рыхлую землю, пока щуп не уперся в крышку гроба.

      – Какая глубина, метра три будет? – спросил Хейзер.

      – Точнее, два метра сорок четыре сантиметра, – деловито уточнил эксперт, утирая щуп ветошью.

      – Грунт мягкий, эксгумируем без проблем. Ты уже договорился с рабочими?

      – Они будут ждать с часу до двух пополуночи, – не без волнения в голосе ответил Лейбович. – Но не много ли прохиндеи запросили за работу?

      – Сколько же?

      – По три кроны на нос. Ну, не сукины дети?!

      – Ты Маркса читал?

      – Меня не интересуют бесовские книги.

      – А напрасно. Если б читал, то знал, что игры с пролетариатом опасны. Дай ублюдкам, сколько попросят. И нужен будет еще один гроб с неопознанным телом, на замену.

      – У меня бездомных в больничном морге навалом. И гроб найдется.

      – Значит, решено?

      – Решено. И все-таки ты рискуешь, Руди. Еще не поздно передумать.

      – Если б я не