Самшитовый лес. Михаил Леонидович Анчаров

бы, если бы было слышно… – говорит она мне на ухо.

      – Садитесь… – доносится голос парня.

      Катя немедленно высовывает нос. Оторвать ее от зрелища невозможно. Положение, мягко выражаясь, щекотливое. Теперь мы уже не совсем невольно свидетели. «Анюта, – мысленно возопил я, – Анюта, веди себя прилично, Анюта, не подведи…»

      Анюта опирается на руку парня, взбирается на старые парты и садится, свесив ноги в черных туфлях-лодочках.

      – Совсем светло, – говорит она.

      Музыка доносится сюда еле-еле, и Анюта чуть мурлыкает песенку шестьдесят первого года, совсем веселую джазовую песенку, означающую, что ночь уже кончается. Они там наверху, в актовом зале, уже дотанцевались до шестьдесят первого года. Значит, осталось три каких-нибудь танца, и наступит родимый шестьдесят четвертый год. Год, когда я потерял веру в себя, в свои способности и в то, чем я занимался последние годы. Я слушаю песенку, и мне сейчас уже как-то не до приличий. А что? Посмотрим, как выглядит типовое свидание в шестьдесят четвертом году. Граждане, век-то уже кончается, последняя треть пошла, Анюта, не подведи, Анюта, не показывай типовое свидание.

      Анюта обхватывает себя за тонкие локти. Парень накидывает на нее куртку, и она принимает ее зябким движением плеч.

      – Толич, почему мы сюда пришли? – спрашивает Анюта.

      – Вы красавица, – говорит Толич. – Как я этого раньше не замечал!

      Она улыбается:

      – Теперь заметили?

      – Еще бы, черт возьми! – говорит Толич и ерошит волосы. – Сейчас я вам подарок сделаю.

      – Какой?

      – Сейчас… Глядите туда. – Толич кивает на забор, на косые крыши цехов. – Сейчас я скажу: раз… два…

      Толич останавливается.

      – …Три, – говорит он.

      Над забором появляется слепящий край лунного диска.

      – Ой… – говорит Анюта и зажмуривается.

      Помаленьку выползает луна. Глаза парня Толича широко открыты.

      – Здравствуй, луна, – говорит он. – Здравствуй, визитная карточка ночи.

      – Здорово, – говорит Анюта и смотрит на Толича.

      – Я, конечно, не умен, – говорит Толич. – Но я чертовски талантлив. Анюта, это ирония. Я вас завлекаю.

      Анюта не отводит глаз от Толича и тихонько улыбается.

      – Толя… – говорит она. – Какой вы еще мальчик! Не обижайтесь.

      Она протягивает ему руку и спрыгивает с парты.

      Потом они уходят со школьного двора.

      Вдалеке на улице затихают их голоса.

      – …Я еще не умею с вами разговаривать, – доносится голос Толича. – Понимаете? Я не волшебник, я только учусь…

      Мы выходим из укрытия и усаживаемся на их место.

      Лицо у Кати печальное.

      – У всех одно и то же, – говорит она. – А потом они распишутся. Или так будут жить. А потом у них кто-нибудь родится, и опять будет то же самое.

      – Пошли домой, Катенька, – говорю я.

      – Нет, – говорит она. – Я еще с вами побуду.

      – Зачем?

      – Расскажите мне про разлуки.

      – Зачем?

      – Вам