Без тебя. Сергей Павлович Степанов-Прошельцев

да не получится,

      не получится уже.

      * * *

      Было ли это? Похоже, было:

      это случается лишь весной,

      и девочка, что не меня любила,

      сидела в беседке рядом со мной.

      Она смотрела с такой досадой:

      никто такого совсем не ждал!

      Только вот голос ночного сада

      в чем-то обратном нас убеждал.

      Впрочем, признаюсь: на самом деле

      в этом весеннем саду вдвоём

      просто на звезды мы вместе глядели,

      просто думали о своём.

      Просто дурманяще пахла вишня,

      я отвечал, как всегда, невпопад.

      Просто всё это нечаянно вышло —

      вряд ли тут кто-нибудь виноват.

      Надо ль винить те глаза, что шире

      неба и синие, как финифть?

      Можно ли эти глаза большие

      в чём-то когда-нибудь обвинить?

      * * *

      Бурлит вокруг людской поток —

      режим обычный выходных…

      Все объяснения потом,

      нам совершенно не до них.

      Зачем гадать, что впереди?

      От мыслей пухнет голова.

      Сегодня, видно, не найти

      ненарушимые слова.

      Прости меня, что я бегу

      и ты, пожалуйста, не мсти

      за то, что больше не могу

      меня с покоем совместить.

      И вот – обшарпанный вокзал,

      и вот – на полке мой рюкзак…

      Я, что не сказано, сказал,

      ты это видела в глазах.

      Разгонит ветер чесучу

      туч над щербатою горой,

      и то, о чём я промолчу,

      осенней вспомнится порой.

      Когда придавит нас мешком

      мечта несбывшегося сна,

      когда покажется смешной

      воздушных замков крутизна.

      Пусть это будет дань мечте,

      шепни в ушедшие года

      слова – единственные, те,

      что не услышать никогда.

      * * *

      — Останься!

      Но поезд трогает, перроны бегут назад.

      Не надо смотреть так строго: тебя выдают глаза.

      Читаю я в них: «Ну что же уставился, как баран?

      Еще не поздно, Сережа, в вагоне сорвать стоп-кран.

      Ещё твой путь неопознан, он пройден всего на треть.

      Ещё ничего не поздно — даже и умереть…».

      А я, на подножке стоя, от смерти не жду вестей,

      раздавленный пустотою бессмысленных скоростей.

      * * *

      Не успел тормознуть — уехала,

      и молчание режет уши мне.

      Позову тебя — слышу эхо лишь,

      отголосок давно минувшего.

      В этом лиственном летнем лепете,

      пролетающем теплой стаею,

      белым лебедем, белым лебедем

      ты в пределах иных растаяла.

      Из ушедшего, из забвения

      жду ответа и сердцем слушаю,

      чтоб, назло всем своим сомнениям,

      верить в лучшее, верить в лучшее.

      * * *

      Тихими шумами, белыми цветами

      приходи с ветрами вместе с облаками,

      свежестью лесною