Без тебя. Сергей Павлович Степанов-Прошельцев

вновь летит из мрака, что всё плотней и гуще, —

      беспечный, как гуляка,

      сам от себя бегущий.

      * * *

      Увезу тебя в лето, но это сосем не блицкриг.

      Время – опытный лекарь, оно тебя вылечит вмиг.

      Здесь колючие ости беды, что махрово цвела,

      здесь январь расчехвостил остатки былого тепла.

      Здесь коростою лепры покрыты сугробы души…

      Увезу тебя в лето от лютых морозов-душил.

      Здесь противно и тошно и вольная жизнь на кону.

      Увезу тебя в то, что не снилось еще никому.

      Я хвалиться не стану, и ты не одобришь меня:

      тут звучит беспрестанно мелодия летнего дня.

      Это вовсе не лишне, не сон это вовсе, а явь…

      Ну, а если не слышно,

      в наушниках громкость прибавь.

      * * *

      Ночь, как агат, черна,

      нет ни огня.

      Ты у меня одна,

      ты у меня.

      Сколько прощала мне

      горьких обид…

      Вижу, как ты в окне

      плачешь навзрыд.

      Вижу сквозь гущу лет

      твой силуэт,

      но возвращенья нет

      в то, чего нет.

      * * *

      В большой пустой квартире,

      за спинки стульев взявшись

      (не топятся котельные, все батареи — лёд),

      произнесём вдруг страшные, беззвучные, озябшие

      слова, и их значение до сердца не дойдёт.

      Как быстро все меняется! Во все души излучины

      слова втекали радостью, и каждый верил им.

      Стоим. Слегка растерянно. Но, вероятно, к лучшему,

      что всё не так случается, как мы того хотим.

      Так холодно на улице! Весна – вот удивительно.

      Откуда-то из Арктики пришел антициклон.

      Но не питай иллюзии: закончен отопительный,

      да вот теперь закончился и наш с тобой сезон.

      И не ищи тут логики. Осмысливать — излишнее.

      С бедой мы расквитаемся, но вот какой ценой?

      Разгадка в том, что знали мы, что знали только личное,

      увы, местоимение из буквы из одной.

      Почувствуем, наверное, как время это тянется,

      и пусть порой по-первости не обойтись без слёз,

      давай хоть для приличия с достоинством расстанемся,

      давай с тобой придумаем, что виноват мороз.

      * * *

      Мчат трамваи с горочки, огибая сад…

      Обжигает горечью твой нездешний взгляд.

      Постоим под вербами. В общем, ты права:

      раньше мы не верили в горькие слова.

      Раньше и не думали мы о них всерьез,

      а теперь их сдунуло, как листву с берез.

      Поздно. Воскресение. Развели мосты…

      Горькие, осенние, желтые цветы.

      * * *

      Я ещё как будто уповаю

      на судьбу. Я выхожу к трамваю.

      Я стою, со всех сторон зажатый

      страхами. Похоже, вышел рано.

      Мне трамвай нанес такую травму,

      каковой я в жизни не припомню.

      Командир, трамвайный шеф, вожатый,

      отчего