О, этот вьюноша летучий!. Василий П. Аксенов

телохранители. Есть у вас кандидатуры?

      – Есть «Англичанин Вася», – сказал Кириллов. – Вы знаете, он уцелел тогда летом, финны отпоили его молоком, он участвовал в декабрьских боях, но…

      Горизонтов съехал по водосточной трубе на улицу, вспрыгнул на подножку бегущего мимо лихача, сдавил пассажира.

      – Одно слово, и убью!

      – Что за дурацкие манеры, мистер Хэмфри, – поморщился пассажир.

      – Ванька! Князь! – счастливо захохотал Горизонтов.

      – Я не князь и не Ванька, а негоциант Теодор Филипп Пищиков…

      – …кажется, он попался в засаду в доме Бергов, – продолжал Кириллов.

      – Бергов нужно выручать любыми средствами, – сказал Красин, – что касается «Струны»…

      – Я надеюсь выручить «Струну» легальным путем, – сказал Кириллов. – Врачи находят у нее сильное нервное истощение.

      Несколько секунд Красин молчал, склонив голову, потом продолжил с той же напористой интонацией:

      – Относительно акций против «Черной сотни». Ленин и другие цекисты считают, что надо нагнать на них страху и показать, что мы не только живы, но и сильны…

      В кабинет вдруг стремительно вошел бледный юноша с рукой на перевязи. Все вскочили.

      – Павел Берг?!!

      – Павел вчера умер в тюрьме, я его брат Николай…

      …

      В кабинете было уже совсем темно, когда Красин и Берг закончили беседу. Николай встал и отошел к окну.

      – Эту чугунную задницу можно только взорвать, я это понял. Я ухожу в революцию. Что вы скажете, Леонид Борисович?

      – Это дело личной совести каждого, – сказал Красин.

      – Поворота нет, – прошептал Николай.

      в то утро за углом в лицо ударил ветер и первый снег с далеких перевалов заставил вздрогнуть ощутить смещенье пластов той наледи тех времени пластов и рокот трактора и хриплые приветы ребят из «бауманки» тех регбистов которые проездом буксовали а ты тогда спешил на самолет но длинный ряд в снегу застрявших «мазов» тебя смущал и ты бегом пустился пока ее лицо в ушанке не увидел ее лицо

      Негоциант Пищиков ввел Виктора в комнату, где навстречу им поднялись четверо молодых людей.

      – Здравствуйте, «Англичанин», – сказал хозяин, высокий юноша, и протянул руку. – Я Мазурин. Это – Беленцов, Туулик, Карятников.

      Комната была самой заурядной, с иконами в углу, с лампой над столом, но на столе лежал разобранный браунинг, а со стены смотрели фотоснимки двух юношей с характерным крамольным прищуром.

      – Узнаете? – спросил Мазурин. – Это мои друзья Сазонов и Каляев. Царствие им небесное! – Он быстро перекрестился в угол.

      – Креститесь, Мазурин? – удивился Виктор.

      – Верую, но это никого не касается. Давайте к делу. Мы, максималисты, вышли из партии социалистов-революционеров. Наше руководство разложилось, играет в парламентские кошки-мышки, а мы бойкотируем Думу, как и вы, большевики, и готовимся к новым боям…

      – Простите, но при чем тут?.. – Виктор показал глазами на «князя».

      Мазурин усмехнулся.

      – Мистер