О, этот вьюноша летучий!. Василий П. Аксенов

жалкому жандарму?

      – Да! Я хочу убить…

      – Ты опоздала. Он убит еще в мае анархистами. Мы наводили справки. Ну, успокойся, милая, не дрожи… Ну вот… Так тебе лучше? Плачешь?

      – Да…

      Таня внимательно разглядывала себя в зеркало.

      «Это невероятно! Я сама еще маленькая, а у меня уже будет ребенок…»

      Вдруг до слуха ее долетел далекий стук дверей. Она подпрыгнула.

      – Витька вернулся из Финляндии! – побежала вниз.

      В гостиной под люстрой стояли четверо мужчин: один в черном пальтеце, второй в студенческой шинели, третий в тулупе, четвертый в меховой дохе.

      – Прежде всего не бойтесь, – сказала доха. – Мы из комитета революционной группы «Черный костер», социалисты-анархисты. Мы свято чтим память вашего брата-героя. Теперь о деле: вчера комитет принял решение выдать вас, Татьяну Берг, замуж за одного из наших людей и завладеть таким образом вашим состоянием. Надеюсь, согласны? Да это и неважно. Главное – решение принято. Собирайтесь – вот ваш жених! – он подтолкнул вперед черное пальто.

      – А я вас уже где-то видела, жених! – рассмеялась Таня, глядя на худое лицо с кошачьими усиками и дальними огоньками безумства в запавших глазах.

      – Татьяна Ивановна! – воскликнул «Огурчик». – Только святое дело революции подвигнуло меня на этот шаг! Священной для меня памятью Виктора Николаевича Горизонтова клянусь…

      – Как памятью? Что вы говорите? – Таня схватилась за перила.

      – Виктор Николаевич погиб на моих глазах в бою за дело народное…

      Таня беззвучно упала на спину.

      – Влей-ка ей рому, «Огурчик», – распорядилась доха. – А лучше свяжите ее, ребята. Извиняться будем потом.

      Таня очнулась, закричала.

      – Придется вас связать, Татьяна Ивановна, – бормотал Митя, вытаскивая веревку. – Потом вы поймете… Во имя счастья людского!

      Быстро и ловко они связали девушку, как вдруг в дом с пистолетом в руке ворвался Горизонтов. Не говоря ни слова, он нокаутировал доху и тулуп, вывернул руку студенту и схватил за горло Митеньку.

      – Свят, свят, свят, – хрипел Митенька, глядя на ожившего кумира.

      – Это что тут за сказки Гофмана?! – наконец заорал Горизонтов.

      – Они хотели меня выдать замуж… за этого, – проговорила Таня.

      – На мою жену руку поднял, гад?! Пришибу как муху!

      – Пристрелите, Виктор Николаевич! Оборвите преступную жизнь! – возопил Митя, подползая к ноге своего божества.

      Виктор брезгливо ударил его ногой, обрезал ножом веревки, прижал к груди свою любимую. «Огурчик» остановившимся взглядом смотрел на эту сцену.

      – Говорил я тебе, кретин, не связывайся с анархистами!

      – Приносим свои извинения, «Англичанин», – сказала, очнувшись, доха. – Не предполагали, что наши интересы столкнутся.

      – Вон! – гаркнул Горизонтов, поднял Таню на руки и любезно сказал куда-то в темноту: – Мистер Пищиков, прошу вас.

      Из темноты выступил негоциант, раскланялся с Таней, которая покоилась на могучих руках.

      – Таня,