Бросок тигра. Артем Приморский

встал и подошел к девушке.

      – Бекки…– он с легкостью поднял ее тело. Встретившись взглядом с ее затуманенными глазами, немного застенчиво улыбнулся.– Пойдем отдыхать?

      Они вернулись в гостиную, и мужчина зашагал по лестнице, на второй этаж.

      – Что вам нужно…– прошептала Ребекка.

      – Я хочу изнасиловать тебя,– спокойно ответил Эрик.

      – Нет…– девушка попробовала поднять руку и ударить его по лицу. Или хотя бы вырваться из крепких, но бережных объятий.– Нет…

      – Да, милая…

      Спальня мужчины оказалась больше гостевой, но скромнее. Окна плотно закрыты и зашторены, а широкое, наверняка очень мягкое ложе наоборот – расстелено.

      – Я не хочу…– плаксиво прошептала девушка, когда Эрик положил ее на кровать.

      «Странно,– вяло подумала она.– Мне как будто плевать, что со мной будет».

      Бекки слышала, как он раздевается, слышала шорох пиджака и рубашки. Тихо звякнули запонки и наручные часы.

      Бекки увидела над собой лицо мужчины. «А он довольно красив,– подумала она.– И словно чем-то опечален». Его умелый поцелуй не вызвал в ней ни бунта, ни страсти – не было вообще ничего. Только когда он расстегнул крючки на ее платье и стянул с нее изысканный вечерний наряд, ей стало немного неловко. «Почему? Ведь он вообще голый…» Шелест тонких шелковых трусиков как шорох статического электричества, только обжигает внезапно накатившим волнением. Это сейчас, или еще впереди? Сколько времени? А если отец придет, и обнаружит ее с ним?

      Сознание Бекки окуталось роем мелких мыслей на самые разные темы, кроме изнасилования. Разве ее уже насилуют? Если да, то почему она не чувствует ни отвращения, ни мерзости? Почему она не сопротивляется? Почему ей приятно, что ее используют, как дорогую красивую игрушку?

      Мужчина переворачивает ее на живот, подставляет под нее подушку. Бекки чувствует, как его горячая, напряженная плоть скользит в ней, и это так приятно… Почему? У нее ведь есть парень – да, парень! Один из лучших студентов, его родители – друзья отца. Они поженятся, и будут заниматься такой же ласковой, нежной любовью…

      – Ах…– с губ девушки слетает едва слышимый стон. Ее изменчивому телу так приятно ощущать на себе ласки чужих, совершенно незнакомых рук, жадные поцелуи и дыхание – горячее, как огонь…

      Она чувствует его дрожь. Но он молчит – никак не высказывает, что получает большое удовольствие от ее молодого, горячего тела. Бекки готова биться об заклад, что он даже в лице не изменился. Но она чувствует его конвульсии, его последние толчки; понимает потаенным чувством сознания – она доставила ему удовольствие, как и он ей.

      – Ты прекрасна, Бекки,– ласковый, почти любящий шепот достигает ее сознание, после чего девушка незаметно для самой себя засыпает.

      Утром она проснется уже у себя, в комнате, которую знает с самого детства. Заморенный бессонной ночью отец будет осторожно допытывать ее воспоминаниями о прошлом; но все, что девушка сможет вспомнить – грустный перелив «Лунной сонаты».

      5

      Когда