Бросок тигра. Артем Приморский

ему сейчас не до этого,– ответил парень.

      – Где его дочь?

      – В вашем особняке, господин.

      – Хорошо. Машину к выходу,– мужчина пригладил помятый, залитый коньяком пиджак, но перед этим принюхался.– Мерзость. Придется переодеться.

      – На этом все?– спросил Вальтер.

      – Нет. Надо проследить, чтобы через пару деньков старый пердун почил в бозе. Сердечный приступ или несчастный случай – мне все равно. Он не перестанет играть на бирже – я же видел, как горели его глаза от выигрыша. Такой не только дочь, но и себя самого продаст, если выпадет случай. А все эти разговоры про честь и гордость – пустая болтовня.

      – Мне показалось, он был довольно принципиальным.

      Мужчина посмотрел на Вальтера, пытаясь понять, что он имеет в виду. Не дождавшись объяснения, сказал сам:

      – Он сделал свой выбор. Пусть я поднажал на него, но это тут не главное. Он бы и так согласился – он видел эти деньги в своих руках, желал их.

      – И получил.

      «Вот только воспользоваться ими не успеет, – подумал настоящий Эрик ван Рихтер.– К счастью…»

      4

      Когда Ребекка Вайс очнулась от наркотического сна, она с удивлением обнаружила себя в большой, уютно обставленной спальне. Широкие окна распахнуты настежь, позволив бедному ночному свету блуждать по комнате.

      – Отец?– Ребекка, чувствуя, что сейчас заплачет, слабо простонала. В голове плыл негустой, но вязкий туман.– Что происходит?

      Мгновением назад она была в шумном казино, а сейчас…

      «Куда я попала?» Последнее четкое воспоминание в голове – она выиграла сто пятьдесят франков. Потом ее угостили шампанским…

      И после все обрывалось.

      – Кто-нибудь?– крикнула она. Так ей показалось. Ее крик был не сильнее шепота. Девушка кое-как поднялась – ноги слушались очень неохотно, как и остальные части тела.

      – О боже…– она провела рукой, но с облегчением поняла, что одета. Только туфли куда-то пропали, и от аккуратной прически не осталось и следа.

      Где-то далеко за стеной заиграла музыка. Девушка узнала фортепиано. Играли очень хорошо, насколько она, закончившая пару музыкальных классов, могла судить. И музыка приятная, невероятно знакомая. Ребекка открыла дверь – за ней тянулся длинный коридор, покрытый пестрой и пушистой ковровой дорожкой. На стенах картины в позолоченных рамах, под потолком – изящные люстры. «Кто бы здесь не жил, он очень богат»,– поняла Ребекка.

      Коридор вывел в темную, безлюдную гостиную – в два этажа, гораздо больше и наверняка богаче той, которая была в их доме. Музыка слышалась совсем рядом – резковатая, накатывающая странными, вызывающими ощущение одиночества и легкости, волнами.

      – Вы меня слышите?– спросила Ребекка, озираясь по сторонам. Даже если и так, игрок явно не собирался отвлекаться.

      Девушка решила идти дальше, на звук. Она вошла в большой паркетный зал, с длинным обеденным столом в центре. Огромные люстры и зеркала в золоченых рамах, выстроенные вдоль стен, чередовались высокими окнами с тяжелыми,