Бросок тигра. Артем Приморский

алкоголем?

      Вайс пожал плечами. Сэма он не увидел.

      – Опытный игрок, в отличие от меня. Я играю в карты посредственно; да и вы не заядлый игрок. Шансы примерно равны.

      – Это приятно знать,– отметил Вайс.– Но какова ставка? Моя жизнь?

      – А зачем мне ваша жизнь?

      – Особняк? Машина?

      – Да забудьте о них,– в голосе Рихтера заискрило раздражение.– Это, без пяти минут, собственность кредиторов. Мы будем играть, если вы предложите нечто по-настоящему уникальное, драгоценное…

      Вайс нервно дрогнул. Он обернулся туда, где сидела Бекки, потом повернулся к ван Рихтеру, и с нескрываемым отвращением посмотрел на него.

      – Вот зачем вы просили привести на встречу дочь.

      – Именно за этим.

      – Нет. Я не буду играть в грязные, извращенные игры,– Вайс угрожающе поднялся. Рихтер, даже не шелохнувшись, с ледяным спокойствием следил за его реакцией.– Вы, кем бы ни были, возомнили о себе слишком много. Теперь мне ясно, почему я никогда не слышал ваше имя в круге официальных дельцов. Вы жулик, бандит…

      – А еще контрабандист и бывший наемный убийца. Подумайте об этом прежде, чем продолжите поливать меня грязью,– посоветовал Рихтер.– Я не заставляю вас играть. Раз вы отказываетесь, примите последствия своего решения, как подобает мужчине. Впрочем, вы не мужчина. Вы трус.

      – Я?

      – Да, вы,– прошипел Рихтер.– Вы так легко позволяете себе командовать чужой жизнью – мысленно отправлять ее на заклание, и при этом лицемерно сожалеть; хотя у вас есть возможность обеспечить ей хорошую жизнь. Вы даже хуже обычного труса, поскольку еще и двуличный мерзавец.

      Рихтер убрал карты и собрался покинуть стол, но Вайс остановил его:

      – Подождите… черт…– он ощущал, что сейчас совершает одно из ужаснейших преступлений, и едва держался.– Если я поставлю ее и проиграю… Что тогда?

      – Уйдете ни с чем. И ваш револьвер вам пригодится.

      – А если выиграю – деньги мои?

      – Да.

      – А Бекки?

      – Она вернется в отель поздним утром. Живая и невредимая.

      – И… будет ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь?

      – Может, и нет.

      Вайс замолк. Рихтер, изучая его лицо, вернулся за место крупье, достал карты и, неумело тасуя их, скромно улыбнулся.

      – Она даже не вспомнит этот вечер. Утром скажете ей, что она напилась из-за выигранного джек-пота. Если победите…

      – И вы готовы просто так расстаться с такой суммой денег?– недоверчиво спросил Вайс.

      Рихтер не ответил. Перетасовывая колоду, ожидал его решения.

      «Но ведь это ради нее…– Альберт, стыдливо заглушая остатки разъяренной совести, жалостливо думал.– Ради моей девочки…»

      – Парниша! Гахсон, эй!– Сэм, заметно покачиваясь, добрел до стола и с шумом уселся в кресло.– Сто пятьдесят!

      Фишки легли перед мужчиной небольшой горкой. Полюбовавшись ими, Сэм, наконец, заметил стоявшего под боком Вайса, подмигнул ему.

      – Проиграл, что ли? Ну, давай, я тебе одолжу, азартная ты душа…

      «Стой!»–