Туннель из костей. Виктория Шваб

сунув руки в карманы:

      – Меня, конечно, представлять не обязательно…

      – Enchantée, – произносит Полин, повернувшись ко мне. Взгляд у нее внимательный, изучающий. – Parlez-vous français?[1]

      Теперь моя очередь краснеть.

      – Нет, извините. Я говорю только по-английски.

      В последний год в школе я учила итальянский, но он мне очень, очень плохо дается. Я вообще не уверена, что мне когда-нибудь пригодится умение спросить по-итальянски, как пройти в библиотеку. По-французски я знаю только s’il vous plaît («пожалуйста») и merci («спасибо»).

      К нам подлетает официант, и Полин, обменявшись с ним несколькими фразами, приглашает нас к столу.

      – Мы очень благодарны, что вы согласились быть нашим гидом, – говорит папа.

      – Да, – медленно отвечает Полин, – это должно быть… интересно.

      Она разглаживает блузку, как будто стряхивает с нее крошки.

      – Скажите, – включается в разговор мама, – а вы верите в призраков?

      Лицо Полин застывает.

      – Нет! – быстро отвечает она. Ее слова звучат резко, как будто захлопнулась дверь, за которой находится то, чего не хотят видеть. – Извините. Это было невежливо. Я объясню: я здесь как представитель французского министерства культуры. Обычно я сопровождаю высокопоставленных лиц и специалистов, которые работают с историческими документами. Так что это для меня не совсем обычный случай. Но я парижанка. Я живу здесь всю жизнь. Я провожу вас, куда вы только захотите. Окажу любую помощь и содействие. Но я не могу сказать, что верю в привидения.

      – И прекрасно, – успокаивает ее папа. – Меня интересует именно история. Верить – это по части моей жены.

      Полин смотрит на меня.

      – А ты, Кэссиди, – обращается она ко мне, – ты веришь?

      Джейкоб высоко поднимает брови.

      – Да, признайся нам, – поддразнивает он меня. – Что ты думаешь насчет привидений?

      Я улыбаюсь и киваю Полин.

      – Легко не верить в призраков, пока их не видишь. А когда увидишь, трудно не поверить.

      Между идеальными бровями Полин появляется морщинка.

      – Вероятно это так.

      Официант возвращается с тремя малюсенькими чашечками черного кофе. В жизни таких не видела, они похожи на чашки из кукольного чайного сервиза, которым я играла, когда мне было лет пять.

      – А это для мадемуазель, – официант протягивает мне кружку горячего какао, посыпанного тертым шоколадом.

      Еще он ставит на стол корзинку с выпечкой. Я узнаю круассан – он в форме полумесяца, а вот спираль и квадратик – это что-то неизвестное. Осторожно беру квадратную булочку, откусываю и обнаруживаю, что внутри шоколадная начинка.

      Париж заработал еще одно очко в моих глазах.

      – Pain au chocolat[2], – объясняет мама.

      Какао такое густое и сладкое, а булочка такая шоколадная, что кружится голова. Дома мне даже засахаренные хлопья на завтрак не разрешают есть.

      Джейкоб вздыхает.

      – Я скучаю по сахару.

      Что ж, мне больше достанется. Откусываю

1

Очень приятно. Вы говорите по-французски? (франц.)

2

Булочка с шоколадом (франц.).