Ловушка для вексари. Дж. Э. Уайт

ему бы очень не помешал полный корабль книг из Мира.

      Мэри пристально посмотрела на Таффа. Хоть она и выглядела как ребёнок, но в старческих глазах была видна мудрость.

      – Может, это и будет твоим оружием, – сказала она.

      Таффа это, похоже, не убедило.

      – Что, ум, что ли? – переспросил он. – Да как же им сражаться-то?

      – Ну, раз ты спрашиваешь о таких вещах, видимо, я ошиблась. Можешь продолжать и дальше упражняться с мечом, хотя толку из этого не выйдет. Ну, а сейчас пора собирать лагерь.

      Тафф сунул деревянный меч в шлёвку для ремня на своих замызганных брючках.

      – А куда мы идём? – спросил он.

      – Я поведу вас той дорогой, что ведёт прочь из Чащобы. Путь этот долгий, но отчасти оно и к лучшему. Тебе, Кара, потребуется время, чтобы научиться всему, чему надо. Только тогда у тебя будет шанс совладать с Имоджин. Но пока у нас есть другая, более насущная проблема.

      Мэри присела на корточки рядом со своим мешком, порылась в нём и извлекла наружу самую обыкновенную рогатку. Она понизила голос, так, чтобы слышно было только им:

      – За нами следят. Идёмте, ребятки. Пора на охоту!

      5

      Они пробрались вдоль гребня холма, нависающего над каменным мостом, по которому они пришли сюда накануне вечером, и повернули на север, сквозь заросли деревьев с чёрными листьями. Пышный моховой ковёр приглушал их шаги.

      – Это Сордус, да? – спросил Тафф. – Это он за нами следит?

      – Ну что ты мелешь? – сказала Мэри. – Сордус только через несколько дней доберётся до конца этого ущелья и сможет через него перебраться. Я же вам говорила…

      – Да, я помню, ему нужно всё время стоять обеими ногами на земле, – сказал Тафф. – Но почему?

      – Неужели так важно, почему? – спросила Мэри.

      – Мне вот важно! – воскликнул Тафф.

      – Странно, странно, – сказала Мэри. – Мы тут в Чащобе живём проще: живы – и на том спасибо. Но я отвечу на твой вопрос. Под ногами у него – сеть корней, что привязывают его к Чащобе. Они тянутся из земли, предоставляя ему достаточно свободы, чтобы перемещаться, но никогда не обрываются полностью, иначе его тело увянет и умрёт. Он в той же степени часть Чащобы, что и вот эти деревья. И он, как и они, здесь в плену и мечтает вырваться на волю. Теперь, после стольких лет, это единственное, что имеет для него значение.

      Мэри вздохнула, бросила взгляд на движущиеся тени по ту сторону пропасти.

      – Тут ведь не всегда было так, знаете ли. Некогда моряки слагали песни о том, как прекрасен этот остров. Но потом явился Сордус, и Чащоба, точно зараза, расползлась от берега до берега. Только Де-Норан и остался нетронутым.

      – У нас в деревне – своя зараза, – заметила Кара. – И к тому же мне кажется, что красоту можно найти в чём угодно, если приглядеться внимательно. Даже тут.

      – Может быть, – ответила Мэри, – только вот красота эта мрачная и больная.

      Слева от них торчала купа побуревшего, поникшего папоротника. «Вот у нас в Де-Норане, – подумала Кара, – этот папоротник был бы ярко-зелёным!» Но тут палитра была ограничена всеми