Ловушка для вексари. Дж. Э. Уайт

решила дойти до соседской хижины, чтобы посмотреть, не вернулся ли домой их сын, тоже переплётчик.

      «А потом, – подумала она, – надо же рассказать папе, что я видела…»

      Она как раз выскользнула из постели, как вдруг послышались знакомые папины шаги, тяжёлые и размеренные. Сафи ахнула от неожиданности, юркнула обратно под одеяла и расправила их. Когда папа вошёл в комнату, она сонно открыла глаза, как будто он её только что разбудил.

      – Папа! – воскликнула Сафи.

      Его длинная белая борода слиплась от пота и грязи. На тёмной коже подбородка набухал страшный серповидный ожог.

      – Ты ранен!

      Сафи села и погладила его по щеке.

      – Ничего, это пустяки, – ответил папа.

      Наверно, и правда пустяки. У папы всё тело, особенно руки, было обезображено шрамами. Этот новый ожог был далеко не самый страшный.

      – Спи давай, – сказал он. – Поздно уже.

      – А я спала!

      Папа вскинул брови.

      – Ну, я же в постели лежала, – поправилась Сафи.

      – Спи, моя ненаглядная. Спи.

      – Пап, а можно сказку?

      – Ох, я так устал! – вздохнул папа, но сам уже подвинул табурет к Сафиной постели и сел. – И даже ещё не ужинал.

      Сафи улыбнулась. По правде говоря, теперь, когда папа вернулся, её утягивало в сон, как рыбку на удочке. Но она чувствовала, что папе нужно рассказать ей сказку, что время, проведённое с единственной дочерью, залечивает его раны лучше любого бальзама.

      – Расскажи, как он появился, – сказала Сафи.

      – Что, опять? Это же мрачная история, радость моя.

      – Зато хорошая!

      – Но это не…

      – Ничего, мне не страшно.

      И да, несмотря на многочисленные страхи Сафи, этой истории она не боялась. В сказке Лесной Демон был просто словом, он был скован сюжетом так же надёжно, как и любой другой персонаж. В сказке он не мог причинить им зла.

      – Ну расскажи! – попросила Сафи.

      Папа потянулся, табуретка скрипнула под его весом, и он принялся рассказывать. Его звучный голос заполнил маленькую спальню целиком.

      – На одном утёсе стоял замок, а в замке жила-была принцесса, которую не радовало всё то, что радует других детей. Ей не нравилось играть в прекрасные игрушки, которых у неё было полным-полно – ей нравилось только ломать их. Принцесса терпеть не могла, чтобы её товарищи по играм смеялись – она улыбалась, только когда они плакали. Казалось, ничто не способно заполнить пустоту в её сердце. И вот её отец, человек добрый, но слепой к истинной природе своей дочери, устроил состязание: он посулил отдать половину сокровищ своего королевства за то, что сможет порадовать принцессу.

      – Ты про Риготт забыл, – напомнила Сафи. – Которая умела повелевать животными и была единственной, кто предупреждал…

      – Поздно уже, – сказал папа, – а про Риготт ты и сама всё знаешь. К тому же про неё ещё будет речь в конце истории.

      – Всё равно, лучше рассказывай как следует!

      Папа сделал вид, будто собирается встать.

      – Может, лучше вообще не рассказывать, а?

      Сафи энергично замотала головой.

      – Так на чём я остановился? – спросил папа, усаживаясь на место. – Ах да! Состязание. Слухи о нём разнеслись во все концы Мира, и с самых дальних берегов приплыли в королевство изобретатели и игрушечники, плетельщики баек и игрокузнецы, поэты и архитекторы. Все надеялись, что королевская награда достанется именно им. Каждое утро принцесса садилась на свой трон, и ей приносили ослепительные россыпи сокровищ. Там был и металлический мальчик, что умел играть во все игры на свете, но всегда позволял принцессе выигрывать. И кукольный домик с большими окнами, сквозь которые принцесса могла смотреть, как его обитатели беседуют и играют, спорят, растут и стареют. И ткацкий станок, на котором фантазии принцессы сами собой превращались в великолепные ковры.

      Но от всех этих замечательных даров принцесса попросту отворачивалась, не говоря ни слова. Таким образом миновало сорок дней. И вот наконец на сорок первый день явился при дворе человек с книгой, обёрнутой в чёрные листья.

      – Сордус! – прошептала Сафи. И хотя она обещала не бояться, голос у неё дрогнул – самую малость.

      – Он посулил принцессе, что книга эта даст ей возможность делать всё, что она захочет. Советница короля, могущественная вексари по имени Риготт…

      – Ну наконец-то! – воскликнула Сафи.

      – …Умоляла его не давать эту книгу принцессе. Но король, наконец-то увидевший в глазах дочери неподдельную радость, ничего и слушать не желал.

      Папа вздохнул.

      – И Сордус не солгал. Гримуар даровал принцессе возможность осуществить все её самые чёрные желания. Не прошло и нескольких дней, как от королевства остались одни руины, и самой принцессе пришёл конец.

      – И только Риготт выжила! – сказала Сафи.

      – И преследовала