Настоящая любовь, или Жизнь как роман (сборник). Эдуард Тополь

какие вопросы? Обыкновенные вопросы.

      – Врешь! Он тебе трудные вопросы задавал. Он тебя срезал. А меня вытащил. Из-за кого? Из-за моей невесты. Это честно?

      – Слушай, ты дурак, честное слово, – сказал Гога. – Математику мы оба плохо знаем. Так хоть бы ты учился, а так – ни ты, ни я. К тебе невеста приезжает – ты об этом думаешь?

      – Думаю. Не нужна мне невеста. Не буду я жениться.

      – Как это? – удивился Гога.

      – Так. Не буду, и все. Я в армию уйду! Мастер! – позвал он парикмахера.

      Но парикмахеры продолжали пить чай, и оторвать их от этого серьезного занятия могло лишь землетрясение или футбольный матч «Нефтяника» с ереванской сборной.

      – В какую армию? – сказал Гога. – Нам еще восемнадцати нет!

      – Мастер! – снова нервно позвал Мурат.

      – Зачем тебе стричься? – сказал Гога. – Мы только стриглись, перед экзаменами.

      – Ара! Есть тут мастер или нет? – взорвался Мурат.

      Один из парикмахеров допил чай, встал, подошел к креслу с Муратом.

      – А, что кричишь? – сказал он. – Пожар?

      – Пожар. Полчаса уже ждем.

      – Пах-пах-пах! Полчаса! Как стричь будем?

      – Наголо!

      – Как наголо? – изумился Гога.

      – Совсем наголо? – спросил парикмахер.

      – Нет, пополам! – сказал Мурат.

      – Зачем, Мурат? – сказал Гога.

      – Ты хорошо подумал? – спросил парикмахер.

      – Да! Подумал! – закричал Мурат в бешенстве. – Стриги, ара! Стриги!

      Парикмахер, пожав плечами, включил машинку для стрижки и пропахал ею первую широкую борозду в пышной шевелюре Мурата.

      Военкому было не больше сорока. Поскрипывая хромовыми офицерскими сапогами, он прошелся по кабинету, потом неожиданно срезал угол и сел на край своего письменного стола, доверительно сказал Мурату:

      – Слушай, Расулов, не морочь мне голову. Раньше срока никто в армию не просится. На каком она месяце?

      – Кто? – в недоумении сказал Мурат. Обритый наголо, он сидел на стуле перед письменным столом военкома, в руках комкал отцовскую кепку.

      – Ну, кто-кто! Невеста твоя. На которой ты жениться не хочешь. Сколько ей осталось?

      – До чего?

      – Слушай, ты из себя мальчика не строй! – начал злиться военком. – Тут военкомат! Тебя в институт приняли? Приняли! Другие за это – знаешь? Последние штаны готовы… просидеть в библиотеке. А он – в армию! Ну! Только давай как мужчина с мужчиной. Ну?

      – Что «ну»? – спросил Мурат в прежнем недоумении.

      Военком встал, обошел вокруг стола и сел в свое кресло. Пристально посмотрел на Мурата.

      – Слушай, а может, ты это? – Он покрутил пальцем у виска, потом подвинул к себе папку с документами Мурата, полистал. Но документы были в порядке, и в медицинской справке во всех графах значилось «годен», «годен», «годен». Военком закрыл папку, снова поднял глаза на Мурата. – Значит, ты хочешь сказать, что у тебя с этой невестой ничего не было? Сколько ей лет?

      – Шестнадцать.

      – Шестнадцать! – заинтересовался военком. – Красивая?

      Мурат