По строкам лавандовых книг. Часть 2. Екатерина Терлецкая

неистового возмущения Прим резко вскакивает с места, и нервно расхаживает вдоль помещения.

      – Лаванда? ― переспрашиваю я. ― Ты назвал меня Лаванда… Прим, что происходит?

      В день нашего знакомства, он от души смеялся над моим именем, утверждая, что более глупого в жизни не слыхал. С тех пор и до момента, когда изнемогающий от жажды промочить горло очередной порцией горячительного пойла пьянчуга в баре, нарек меня именем спасительного острова из легенды моряков, мой друг придумывал всяческие прозвища, среди которых лидировало простенькое – цветочек (оно казалось мне наименее обидным из всех), но никогда не называл меня Лаванда. «Ты мой спасительный остров, к берегам которого я всегда приплываю. Моя Аделаида, Дэла или просто Дэл» – говорил мне мой Примус: что же поменялось теперь?

      – Происходит война, если ты не заметила, ― холодно отвечает мне друг.

      – Серьезно? О, хорошо, что сказал, я-то думала оружие в руки нам просто так дали, ― иронично парирую я, ― только я сейчас не об этом. Когда ты успел вступить в клуб Лаванда-ненавистников?

      – Клуб? Если такой клуб существует, я могу смело быть его предводителем!

      Громкий стук кулаком по двери с внешней стороны отвлекает нас от спора. Мы перешли на повышенные тона и судя по всему разбудили стражников.

      – Час до рассвета! ― кричит один из стражей, продолжая колотить по двери кулаком.

      Время течет, как вода, отсчитывая каждой капелькой последние минуты наших жизней. Ожидание – вечность, когда ждешь день рождения или подарок к празднику, ну или выходной после изнурительной рабочей смены, но не когда ты ждешь собственной смерти.

      После суда, свидетелем которого меня вынудили стать, я уже и не знаю, что хуже – смерть или трибунал по законам Ореона, что исключает смерть детей как таковую. Подходит время встречать новый день. От слов стражника, поджилки пустились в пляс и заставляют дрожать руки от страха. Времени осталось совсем мало, а, и так тяжелый, по моим предварительным ожиданиям, разговор с Прим, принял абсолютно новый оборот.

      – Это милое местечко не перестает меня удивлять. Столь теплый прием, комфортабельный номер, обед каждый день по расписанию: ты кстати знала об этом? А теперь ещё и личная кукушка, оповещает о времени! Прелестно…

      Прим сползает спиной по стене усаживаясь на пол. Ирония в каждом слове – в этом весь Прим. Кажется я уже отвыкла от такого стиля общения, поэтому принимаю подобный тон на свой счет, но разбираться в причинах яркой ненависти ко мне пока некогда.

      – Слушай, у нас нет времени на споры! На рассвете мы должны дать свой ответ Каликсу, от которого будет зависеть, когда и какой над нами состоится суд.

      Испепеляя взглядом, Прим поднимает на меня уставшие глаза.

      – Какое ещё решение? Ты можешь толком объяснить, что происходит?

      Сажусь напротив, достаю из медицинской сумки спиртовой раствор, вату, бинт. Хочу обработать следы от веревок, но Прим вырывает