По строкам лавандовых книг. Часть 2. Екатерина Терлецкая

справедливое отношение к предателям, таким как мы. С каждой минутой отдаляясь от прифронтовой линии, лес меняет свой облик, словно живой. Из серых красок пропитанных свистом пуль, болью ран и страхом вытекают неисчислимое количество оттенков зеленого, пение птиц и присущей только лесу магии свежести природы. Каждая клеточка меня растекается в умиротворении, ведь впереди неизвестность, на которую я никак не могу повлиять.

      Приближаясь к железной дороге, мы проезжаем три блокпоста, останавливаемся на каждом. Я всматриваюсь в лица пограничников в надежде, что увижу хоть одного живого солдата Патриума, но всё безуспешно. Глупо надеяться, что кому-то из предателей повезет попасть в отряд внутренних приграничных пунктов, но я не могу смириться с тем, что кровь ребят, которые буквально вчера шли со мной в одном строю, сегодня в «могиле» разукрашивает стену правосудия новыми багровыми узорами.

      Пограничники все как на подбор: статные мужчины за тридцать, обмундированы в новенькую форму черного цвета с оригинальными нашивками на правом предплечье. Даже сторожевые псы здесь откормлены лучше, чем я и любой солдат Литора. Заборы и сетки разделяющие зоны между блокпостами построены из новых материалов, а не из старых подручных металлических огрызков, как это сделали дома, ожидая первое наступление. На последнем блокпосту нас с Прим выгоняют из машины, и как подозрительный чемодан отдают на обнюхивание собакам. Машину тоже обходят с учеными ищейками, в поисках опасности. Сквозь металлические острые проволоки, разделяющие коридорами зоны блокпостов я вижу странную картину: двое мужчин средних лет, одетые в гражданскую одежду что-то выкрикивают, оправдываясь перед солдатами, их силой отгоняют от машины и один из погранцов спускает собаку, она, впиваясь зубами в руку валит несчастных на землю. Выдержать зрелище растерзания живых людей, практически невозможно, поэтому я зажмуриваю глаза: кажется, я чувствую запах крови под носом, отворачиваюсь, закрываю уши. Навязчивая мелодия в три ноты помогает заглушить их крики, я бормочу её себе под нос снова и снова.

      Наконец цель достигнута – перед нами поезд и не меньше полсотни военных Ореона. Когда я была маленькой, я мечтала о том далеком дне, когда мне всё же будет предстоять путешествие на поезде. Моя семья, как и большая часть жителей рыбацкого городка, что был безмятежным приморским раем до войны, не могла себе позволить большего путешествия, чем прогулка на старой лодке вдоль берега залива на закате, поэтому одним из моих заветных желаний было путешествие на поезде в столицу.

      До регулярных ротаций стражников, что превратили наш заросший полынью вокзал в одно из самых оживленных мест города, поезд ходил по скромному расписанию, два раза в неделю, и в основном служил для товарных нужд переправляя в регионы Патриума и конечно же в столицу некоторые товары и сырье, с кораблей. Маленькая я натягивала на себя лучшее мамино платье, шапку из-под которой едва выглядывал нос, красила губы и представляла,