По строкам лавандовых книг. Часть 2. Екатерина Терлецкая

глазами от солдат до стены, к которой их ведут, багровые брызги словно веточки ели, обозначают место казни. Некоторые из пленных от изнеможения и побоев еле передвигают ногами. Я всматриваюсь в лица, гематомы и кровоподтеки искажают их до неузнаваемости, но последних я узнаю сразу – это Тео и Трибус. Под вой собаки пленные неспешно несут свои тела прямиком по коридору к рябой стене. Мои глаза наполнены слезами, а боль в груди словами описать невозможно.

      – Нет… Пожалуйста, нет! ― умоляю я, кричу во всё горло, но меня словно и нет здесь, никто не обращает внимания на мою нарастающую истерику.

      Не могу смотреть на это, зажмуриваю глаза, но стражник дергает за косу, заставляя любоваться казнью. Солдат с собакой отдаёт приказ, и грохот выстрелов рассекает воздух. Бездыханные тела падают на землю, а брызги крови рисуют новые витки картины на стене.

      Я кричу так громко и так долго, как только выдерживает горло. Сложно определить сколько времени после суда тела лежали на земле до прихода гробовщика, но мои голосовые связки к тому времени уже давно перешли на тихий хрип, сопровождающийся острой болью. Руки мне развязали, на запястьях остались стертые в кровь следы от веревок. Ноги сомлели, подняться с колен не так просто. Я обессилена. Всё вокруг размыто, словно я маленькая рыбка, что плавает в круглом аквариуме и смотрит на мир через призму плотного стекла. Фоновые звуки то шипят, то издают резкий скрип – это стражники разговаривают между собой, или возможно со мной, но я не разберу ни единого слова.

      Тяжелыми шагами ко мне неспешно подходит Галлус, он держит в руках лопату с деревянной рукояткой и склонившись что-то говорит. Я пытаюсь встать, но удар лопатой снова прибивает меня к сырой земле. Дальше всё словно вспышками, то всплывает перед глазами, то устремляется в бездну, углубляясь в кромешную темноту: меня ведут к стене казни, мы обходим её с обратной стороны и перед моими глазами расстилается перекопанное поле, в начале которого выкопана огромная яма предназначенная для захоронения солдат. Теперь понятно почему это место называют «могила». Гробовщик по одному переносит тела, завернутые в окровавленные грязные простыни и скидывает одно на другое в яму. Горечь рвоты подкатывает к горлу. Мне отдают приказ, мотивируя к действию сильным ударом по лицу. Извиваясь в судорогах рвотных позывов, принимаюсь его выполнять – я хороню своих друзей.

      Тяжелая, влажная земля падает с моей лопаты засыпая тела молодых ребят. Вот она – война, такая, какая она есть! Окровавленный, завернутый в грязные простыни, Тео медленно исчезает под грудой сырой земли, но никогда не исчезнет из моей памяти, он навсегда останется для меня веселым мечтателем, тайно влюбленным в рыжую девушку. Я никогда не узнаю, почему он изменил свою цель и не примкнул к мятежникам, возможно, не смог принять, что желанная для него сторона, оказалась ничуть не лучше той, от которой он так стремительно без оглядки бежал, но он сделал свой выбор – принял неизбежную