Норма. Тридцатая любовь Марины. Голубое сало. День опричника. Сахарный Кремль. Владимир Сорокин

Мужики удивлённо переглянулись.

      Кедрин повернулся к ним и сухо проговорил:

      – Вместо того чтоб глаза пялить – шли бы пожар тушить. А кто поджёг и зачем – не ваша забота. Разберёмся.

      Железные ворота мехмастерской были распахнуты настежь.

      Тищенко первым вошел внутрь, огляделся и, не найдя никого, втянул голову в плечи:

      – Тк вот это мастерская наша…

      Мокин с Кедриным вошли следом. В мастерской было холодно, сумрачно и сыро. Пахло соляркой и промасленной ветошью. Посередине, поперёк прорезанного в бетонном полу проёма стояли трактор со спущенной гусеницей и грузовик без кузова с открытом капотом. Рядом на грязных, бурых от масла досках лежали части двигателей, детали, тряпки и инструменты. В глубине мастерской возле большого, но страшно грязного, закопчённого окна лезли друг на дружку три длинные, похожие на насекомых сеялки. Вдоль глухой кирпичной стены теснились два верстака с разбитыми тисками, токарный станок, две деревянные колоды и несколько бочек с горючим. Повсюду валялась разноцветная стружка, куски железа, окурки и тряпки. Кедрин долго осматривался, сцепив руки за спиной, потом грустно спросил:

      – Это, значит, мастерская такая?

      – Тк да вот… такая, – отозвался Тищенко.

      Секретарь вздохнул, тоскливо посмотрел в глаза Мокину. Тот набычился, крепче сжал ящик:

      – А где ж твои работнички?

      – Тк на пожаре, верно, иль обедают…

      Кедрин многозначительно хмыкнул, подошёл к машине, заглянул в капот. Заглянул и Мокин. Их внимательно склонённые головы долго шевелились под нависшей крышкой, фуражки сталкивались козырьками. Вдруг секретарь вздрогнул и, тронув Мокина за локоть, ткнул куда-то пальцем. Мокин тоже вздрогнул, что-то оторопело пробурчал. Они медленно распрямились и снова посмотрели в глаза друг другу. Лица их были бледны.

      Тищенко с трудом сглотнул подступивший к горлу комок, прижал руки к груди и забормотал:

      – Тк вот готовимся, товарищ Кедрин, к посевной и технику, значит, исправляем, и чтоб в исправности была, чтоб справная, стараемся, чиним, и всё в срок, всё по плану, вовремя, значит, стараемся…

      Кедрин оттопырил губы, покачал головой.

      Мокин обошёл трактор и остановился возле бочек:

      – А это что?

      – Бочки. С соляркой и бензином.

      Рыжие брови Мокина удивлённо полезли вверх – под кожаный козырёк.

      – С бензином?!

      – Угу.

      Мокин растерянно посмотрел на секретаря. Тот протянул чуть слышное «дааа», вздохнул и вышел вон.

      Мокин подбежал к бочкам:

      – И што ж, прям с бензином и стоит?

      – Тк стоит, конешно, а как же нам… – встрепенулся было председатель, но Мокин властно махнул рукой:

      – Которая?!

      – Тк, наверно, крайняя справа.

      Мокин быстро вывинтил крышку, наклонился, понюхал:

      – Так и есть. Бензин.

      Он шлёпнул себя по коленям, ошалело хохотнул и повернулся к председателю:

      – У тебя стоит бензин?

      – Стоит, конешно…

      – В бочке?

      – В бочке.

      – Просто?!

      – Тк