Когда бог был кроликом. Сара Уинман

как у слепого, глаза.

      Я опустилась на холодные плитки и наблюдала, как бог шевелится под газетой. Было холодно, и я поплотнее закуталась в одеяло. Небо над нами было черным, огромным и пустым: ни самолета, ни звезды. Постепенно эта пустота, которая была наверху, заполняла меня изнутри. Она стала частью меня, как веснушка или синяк. Как мое второе имя, которым меня никто не называл.

      Я просунула палец через сетку и нашла его нос. Его дыхание было теплым и легким, а язык – настойчивым.

      – Все проходит, – тихо сказал он.

      – Хочешь есть?

      – Немножко, – ответил он, и я просунула в клетку морковку.

      – Спасибо, – сказал он. – Очень вкусно.

      Сначала я решила, что это лиса так громко дышит и шуршит сухими листьями, а потому потянулась за крикетной битой, валявшейся во дворике еще с лета. Я осторожно двинулась на звук и у задней изгороди увидела ее: розовую мохнатую кучу, бессильно раскинувшуюся на мешке с соломой. Она повернула ко мне измазанное грязью лицо.

      – Что с тобой?

      – Ничего.

      С моей помощью она поднялась и начала стряхивать листья и веточки со своего любимого халата.

      – Я убежала, потому что они опять ссорятся, – объяснила она. – Сегодня очень сильно, а мама кинула лампу в стену.

      Я взяла ее за руку и повела к дому.

      – Можно, я у вас останусь сегодня? – сказала она.

      – Я спрошу у мамы, но она точно согласится. – Мать всегда соглашалась.

      Мы присели на корточки перед клеткой и прижались друг к другу, чтобы было не так холодно.

      – С кем ты здесь разговаривала? – спросила Дженни Пенни.

      – С кроликом. Знаешь, он ведь говорящий. У него голос как у Гарольда Вильсона[8].

      – Правда? А со мной он будет разговаривать?

      – Не знаю. Попробуй.

      – Эй, кролик, кролик, – позвала она и ткнула его в пузо своим коротким толстеньким мизинцем. – Скажи мне что-нибудь.

      – Ах ты, засранка, – сказал бог. – Больно ведь! Дженни Пенни минуту посидела молча. Потом посмотрела на меня. Потом еще подождала.

      – Ничего не слышу, – сказала она наконец.

      – Может, он устал, – предположила я.

      – А у меня тоже один раз был кролик. Я тогда была совсем маленькой, и мы жили в фургоне.

      – И что с ним стало? – спросила я, уже чувствуя жестокую неизбежность того, что последует.

      – Они его съели, – сказала Дженни Пенни, и по ее грязной щеке к уголку рта сбежала одна слеза. – Сказали, что он убежал, но я знаю, как все было. Вкус-то был совсем не такой, как у курицы.

      Еще не договорив, она подняла подол халата, подставив холоду белую коленку, и со всей силы опустила ее на острый край плитки. Кровь немедленно побежала по ноге вниз, к краю носка. Я молча смотрела на нее, испуганная и одновременно зачарованная этим внезапным неистовством и спокойствием, сразу же разлившимся по ее лицу. Задняя дверь дома распахнулась, на улицу вышел мой брат.

      – Ух ты, ну и холод! – поежился он. – А вы что тут делаете?

      Мы не успели ответить, но он уже увидел ногу и кровь.

      – Черт!

      – Она

8

Гарольд Вильсон (1916–1995) – лидер лейбористской партии с 1963 г., премьер-министр Великобритании в 1964–1970 и 1974–1976 гг.