Когда бог был кроликом. Сара Уинман

и играть там было особенно не с чем, зато имелся гамак, под которым на полу был разложен плакат с изображением синего, безмятежного моря.

      – Я качаюсь, смотрю вниз и мечтаю, – гордо объяснила мне Дженни. – Где-нибудь там, подо мной, прячется потерянная Атлантида. Приключение ждет меня.

      – А ты когда-нибудь видела настоящее море? – спросила я.

      – Вообще-то нет, – призналась она и отвернулась, чтобы стереть с зеркала отпечаток маленькой ладони.

      – Даже когда была в Саутенде?

      – Тогда был отлив.

      – Но потом ведь начинается прилив!

      – Маме надоело ждать, когда вода вернется. Знаешь, зато я чувствовала его запах. Мне кажется, море мне понравится, Элли. Точно понравится.

      Только однажды мне удалось увидеть кавалера. Я поднялась наверх в туалет и, влекомая любопытством, заглянула в спальню миссис Пенни. Воздух там был теплым и спертым, а в ногах кровати стояло зеркало. Большая голая спина во сне казалась топорно сделанной и, наверное, такой же была и в часы бодрствования. Лица его я не увидела даже в зеркале; там отражалось только мое, потрясенное, потому что я смотрела на стену, где миссис Пенни губной помадой написала «Я это я» так много раз, что слова сплелись в сплошной нечитаемый узор и казались уже не утверждением, а вопросом.

      Меня восхищала возможность такого разгула фантазии в доме, каким бы странным ни был результат. Это было так не похоже на спокойную симметрию моей жизни: ровный ряд домов с прямоугольными садиками и быт, надежный и предсказуемый, как стулья в столовой. В их мире вещи не сочетались и часто противоречили друг другу. Он был абсолютно лишен гармонии. Он напоминал театр, в котором комедия и трагедия постоянно боролись за место на сцене.

      – Люди делятся на дающих и берущих, – говорила миссис Пенни, пока мы перекусывали лимонадом и конфетами. – Я лично – дающая. А ты, Элли?

      – Она тоже дающая, мама, – поспешила ответить за меня Дженни Пенни.

      – Женщины всегда дающие, а мужчины – берущие, – важно молвила ее мать.

      – Мой папа тоже дающий, – возразила я. – Он все время дает.

      – Ну, значит, он редкая птица, – пожала плечами миссис Пенни и сразу же сменила тему; она не любила, когда ей противоречили.

      Когда Дженни вышла из кухни, ее мать взяла меня за руку и спросила, читали ли мне когда-нибудь судьбу по ладони. Она сказала, что очень в этом искусна, а также умеет читать по картам и по чайным листочкам. Проще говоря, читает что угодно, все это благодаря ее цыганской крови.

      – А книги? – наивно спросила я.

      Она слегка покраснела и рассмеялась, но смех был сердитым.

      – Вот что, девочки, – объявила миссис Пенни, когда Дженни вернулась, – ваши глупые игры мне надоели. Я хочу вас кое-куда сводить.

      – Куда? – заинтересовалась Дженни Пенни.

      – Сюрприз, – противно пропела миссис Пенни. – Ты ведь любишь сюрпризы, Элли?

      Я промычала что-то неопределенное, поскольку не была уверена, что люблю сюрпризы в ее исполнении.

      – Тогда быстро одевайтесь!

      Она швырнула