Писец. История одного туриста. Платон Абсурдин

удивили меня в тот день, но я, конечно же, не подавал вида.

      03

      Как сейчас помню, евреи молились на первом этаже большого здания в Сити, недалеко от Тауэра.

      Мы разделились – жена с дочкой пошла в женскую молельню, я с сыном Сэндлера – в мужскую.

      Я повторял за другими евреями всё то, что делали они, и провёл время с удовольствием – других развлечений я тогда себе ещё не нашёл.

      После службы какой-то незнакомец сунул мне в руку записку и скрылся в толпе. Секретность тут же заинтриговала меня.

      Но в то же время я опасался, что разгадка тайны может погубить мою миссию и меня вместе с ней. Не прошло и недели, как я поселился в доме Сэндлера, а уже появились какие-то секреты и загадки! Я начинал волноваться – полагаю, вы меня понимаете.

      Я отошел в сторону и прочитал записку. А в ней аккуратными каракулями были выведены слова: «Сегодня в полночь».

      Я выругался, потому что нехорошее предчувствие овладело мной в одно мгновение, но делать было нечего – в ожидании полуночи я провёл остаток дня.

      Жена и дети скрылись на втором этаже, чтобы отойти, наконец, ко сну, а я сидел на кухне, смотрел в окно и томился беспокойным ожиданием.

      В окне были видны силуэты редких прохожих и карет, а потом пришла тишина.

      В дверь постучали, а я взял и спросил, кто там за дверью.

      – Мистер Сэндлер, откройте, это я, – сказал кто-то там.

      – Я никого не жду, – сказал я и заволновался ещё сильнее.

      – Бросьте валять дурака! Открывайте!

      Я открыл-таки долбаную дверь, а в дом влетел мужчина, и тоже со шпагой на на своём поясе, как и предыдущий клиент Сэндлера. Одет он тоже был как аристократ, и был, пожалуй, постарше Сэндлера на пару-тройку десятилетий.

      – Что за шутки, Джон? Вас ведь предупредили!

      – Простите, я уснул.

      – Сейчас придут остальные. Закройте окно!

      Я закрыл окно деревянными ставнями.

      – Ваши спят?

      – Да.

      – Прекрасно.

      Мы сели, а незнакомец зажёг ещё пару-тройку свечей к тем, что уже горели.

      – Я понимаю, Джон, что Вы экономный человек. Это похвально. Но зажигайте больше свечей – нельзя жить во тьме!

      А Сэндлер был экономнее, чем думал тот джентльмен, скажу я вам. Но об этом знали лишь сам ростовщик, его семья и Якоб Гроот.

      Потом пришли ещё двое ночных посетителей – один молодой и тоже со шпагой, другой постарше, но в одежде священника.

      Все гости сели за стол и говорили вполголоса, а я почувствовал себя вовлечённым в какое-то серьёзное и опасное дело – хотелось бежать.

      – Господа, мы собрались, чтобы обсудить наши дела в Йорке. Меня беспокоят обыски у наших братьев, – сказал первый гость, – Аббат Николсон только что вернулся из Йорка.

      Он указал в сторону священника.

      – Да, Карл ищет повода разделаться с нами. И ему это удастся, если мы не усилим наши позиции в Лондоне.

      – Этот долбаный ублюдок ещё ответит нам за Кромвеля! – сказал самый молодой гость.

      Двое