Писец. История одного туриста. Платон Абсурдин

Сэндлер, мне нужно 10 фунтов, – сказал он.

      Я не знал где их взять, но отказывать доброму гостю тоже не хотелось.

      А вы знаете, что у этих аристократов на уме? «Проткнёт шпагой Сэндлера, – а я больше не увижу Патрицию», – вероятно, думал я тогда.

      – Милорд, зайдите завтра, я подготовлю для Вас.

      – Но они нужны мне сегодня!

      – Дорогая, принеси 10 фунтов, будь так любезна. Это для нашего дорогого гостя, – сказал я так, чтобы услышали наверху.

      Я хотел поскорее избавиться от этого милорда – полагаю, вы меня понимаете.

      Жена Сэндлера вышла на лестницу.

      – Я не знаю где ты хранишь деньги, – сказала она.

      – Милорд, зайдите завтра, очень Вас прошу. Мне нужно уладить кое-какие дела.

      – Хорошо, я зайду вечером! Завтра! Вечером! Сэндлер! Ты слышишь?

      Я кивнул, а добрый джентльмен с длинной шпагой ушёл.

      Я запер за ним дверь, сел за стол и задумался.

      Итак, выяснилось, что Kewpie, по всей видимости, был ростовщиком. Вероятно, думал я, этот аристократ – не единственный клиент Сэндлера, и мне нужно было искать тайник, в котором тот прятал деньги. Я догадался, что ключ в кармане жилета лежал там не случайно, тем более, что он не подходил ни к одному замку в доме.

      Следующим утром я дождался пока дети уйдут в школу, дал Жене пару-тройку шиллингов и отправил за обновками. В тот день она казалась счастливой и даже любезничала со мной.

      Пока я был в доме один, я обыскал весь первый этаж, спальню, но денег не нашел.

      Я поднялся на чердак – там валялся пыльный хлам, но монет не было.

      Я полагал, что вряд ли Сэндлер прятал деньги вне дома, поэтому продолжил поиски. Я обстучал стены, пол, потолки, но снова не нашёл того, чего искал.

      Вы, наверное, решите, что я отчаялся и плюнул на деньги? Нет! Напротив, пока я занимался поиском денег, желание воспользоваться капиталом Сэндлера выросло до невероятных размеров, и я знал, что рано или поздно всё равно найду клад доброго ростовщика.

      Потом пришёл чей-то слуга и отдал мне долг какого-то господина, а я вздохнул с облегчением.

      Вернулась жена, но надела новое платье, которое купила-таки на выданные мной шиллинги, и снова куда-то ушла.

      А вечером пришёл усатый и любезный должник с длинной шпагой, получил свои 10 фунтов и, ко взаимному удовольствию, свалил. Я запер за ним дверь и пожелал ему не возвращаться из Гвинеи никогда.

      Но деньги ростовщика не давали мне покоя, знаете ли. И ещё меня мучили вопросы. Если у Сэндлера водились фунты, то почему мы жили в стеснённых условиях? Почему не было обеда? Почему порции мяса были такими скромными? На эти вопросы я ещё ответить не мог.

      В субботу я впервые ступил за порог дома Сэндлера. Избежать того чудесного обряда я, пожалуй, не мог – мы пошли всей семьёй в синагогу.

      Я надел выходной костюм Сэндлера – он висел в шкафу в спальной комнате, а мой милый Kewpie не протестовал.

      За прошедшую неделю я научился надевать модные кальсоны и нашейные банты, но на людях испытывал некоторую неловкость за свой непривычный наряд, хотя все горожане были