Собрание сочинений. Том 2. Царствие земное. Виктор Ростокин

приглушеннее и привычнее. С другой стороны коридора из соседнего купе доносилось явно из мужской подвыпившей компании:

      – …Супруга, опьянев от ласки в постели, шепчет мужу: «Ты мой любовник…» Ну тот, должным образом не вникнув в суть ее слов, ревниво всполошился, выпрыгнул из кровати и давай орать: «А-а, попалась, потаскуха! Кто он? Отвечай! Набью харю!»

      – Анекдот, что ли?

      – Лично сам испытал.

      – Побил бабу?

      – А как же!

      – Ну и дурак!

      Третий голос:

      – Мужики, летел я на самолете. Вся страна в лесопосадках. Зачем их стоко много?

      – Для повышения деторождаемости!

      В наше купе вошла женщина в ветхой одежде, за руку она держала рослого парня, тоже одетого скудно. Был он болен, как сейчас принято говорить, болезнью Дауна. Бессмысленными навыкате глазами глядел на нас и улыбался.

      – Родимые, помогите несчастным…

      Человек в рясе подал ей полусотку. Ласково сказал:

      – Присядьте.

      Они присели. Юноша рассмеялся и, комкая слова, промолвил:

      – Она моя жена.

      Женщина положила в карман деньги, обратилась к батюшке:

      – Мучаюсь, батюшка, а не живу.

      – Муки твои, сестра, Господу нашему понятны. Тебе зачтется. Твой мирской подвиг.

      – Нет, родимый, не зачтется.

      – Да отчего же? Крест тяжкий несешь.

      – Смлада к водочке я пристрастилась. Вот и уродился несчастный.

      – Сходи в храм, исповедуйся.

      – Мой порок страшен.

      – Она моя жена… – снова рассмеялся больной юноша.

      – Слышите, че гутарит? Нет, не абы чего плетет. Ить я сплю с нем как с мужчиной. Жалко его… Бог разума лишил, а ведь все остальное как у всех у нас. А кому он нужен? Никакая женщина не согласится… И-и, да че толковать! Как-нибудь уж…

      Она хотела встать, но батюшка сделал рукой жест… как бы умыл ее…

      – Погоди. Тебе где сходить?

      – У нас нет пристанища, двора. Блукаем.

      – Поедете со мной. Найдется тебе дело. И он сгодится. Церковь ни от кого не отворачивается. Для нее все равны, желанны. А парнишку уложи спать. Мы ему поможем залезть.

      Юноша весело усмехнулся и пружинисто, как гимнаст, взлетел на вторую полку.

      – И, ты, сестра, коль притомилась, ложись на другую полку.

      Вскоре мать и сын погрузились в сон.

      Старичок испуганно озирался, нервно сучил локтем. Силился что-то сказать. Но мысли в слова никак не оформлялись, не превращались в речевое понятное звучание.

      Человек в рясе по-прежнему был неизменно покоен, раздумчив, глаза его излучали благодушие.

      – Есть такое понятие: не откровенничай о своей беде – не всяк тебе сердечно посочувствует. Да и те, кто посочувствуют, через час запамятуют взволнованные излияния твоей души. Наверно, каждый из вас замечал: беседуешь с красивым человеком и себя тоже чувствуешь красивым, а с неприглядным беседуешь, соответственные возникают ощущения.

      Он окинул всех сидящих взглядом:

      – Кроме девушки, остальные в летах. Но прежде