Собрание сочинений. Том 2. Царствие земное. Виктор Ростокин

уверенно ведет свой корабль во всех направлениях и при любой погоде. Команды «суши весла!» вы от него не дождетесь!

      Уже в ранних произведениях Виктор как-то сразу уверенно повернулся «на иконный восток», осторожно протирал «стекло на божнице», увидел, что «Иисусова слеза вдруг омыла небеса». Единожды выбрав дорогу к Богу, он уже никогда с нее не сворачивал! И все свои зрелые годы Виктор Алексеевич жил и творил с верой в Бога и людей.

      Владимир Подгайный, член Союза журналистов России

      Рассказы

      Очерки

      А где твоя остановка?

      Проходят долгие часы, а за окнами тот же однообразный ландшафт: балки, холмы, пашни, деревушки, пестро припорошенные снежком непогожего, ненастного предзимья. И порой начинает казаться, что поезд заблудился и кружит по одной и той же местности.

      – Русь захолустная, – невольно подумалось мне вслух.

      – Хуже, – словно этого и ждал, с сердитой поспешностью встрепенулся рядом сидевший со мной старичок с двумя медалями. – Поглядите, поглядите! – острым локтем, как копьем, посунул он меня и привскочил с места. – Неубранный подсолнух! А полчаса назад была кукуруза… Тоже на корню! А сколько брошенной тыквы, арбузов! В старину за три оброненных колоска три года тюрьмы давали!

      – Однако жили еще беднее, – включился в разговор человек в рясе, с полуседой бородой и понимающими ласковыми глазами; на груди у него бирюзово поблескивал крест. – Нет, строгостью, кнутом, запугиванием добра не сотворишь.

      – Куда это годится, – скорее всего не вникнув в смысл слов, сказанных батюшкой, продолжил старичок и еще раз больно двинул меня в бок. – Разве сложно виновных разыскать? Сталина бы поднять на годок-другой, он бы навел порядок! Полстраны поставил бы к стенке! Только так и можно навести порядок!

      Батюшка, не делая лишних движений, но и без скованности охотно настроился на вдумчивую, неспешную беседу, к тому располагала длинная дорога и серые, безликие дали.

      – Я хорошо понимаю ваше беспокойство по поводу погибшего урожая. Судя по всему, вы сельский трудяга.

      – Бывший. Щас между городом и деревней. В одной стороне – внуки, в другой – изба да старуха. Нагостился. Теперь еду пригрубок топить дровами да окуньков ловить в Медведице. Чего нам, старикам… Заслужили!

      Скособочив голову, он, как гусак, многозначительно покосился на свои медали.

      – Да. Но все же… Вот вы говорите, найти виновных… Все мы нынче равные виновники во всех бедах и грехах. Кто дозволил молодым людям спиваться, употреблять наркотики, не работать, не служить в армии? Ничего нового я не открываю. Сие ведомо всему поднебесному миру.

      – Ведомо. Но от этого не легче, – пытаясь перехватить миролюбивую интонацию голоса человека в рясе, промолвил я.

      – Свят-свят, не скоро на путь праведный встанет народ! Ведь сколько его дурачили, мытарили, трепали, душили! И стал он, как круженная овца, у которой в мозге завелись