Собрание сочинений. Том 2. Царствие земное. Виктор Ростокин

чтоб за деньги… чтоб вот так запросто раздавать. Но, не желая сорвать «мероприятие», дал ей десятку. Она тотчас услужливо:

      – Как тебе лучше? Я по-всякому смогу…

      – Ложись на спину.

      – А-а, по-деревенски!..

      Так Тихону было легче вытащить из-под подушки спрятанные чувашкой деньги. Что он и сделал. Потом она искала их, всю постель перетряхнула, из подушек на пол пух вывалила – рылась в нем. В конце концов Тихону надоело на это смотреть. Он избил ее и со всем скарбом выгнал за ворота.

5

      – Давай сойдемся без свадьбы и будем жить?

      – Согласна.

      – И давай без ревности.

      – Как так?

      – Ну ты захотела с каким мужиком переспать – пожалуйста! Я захотел с какой бабой… тоже без препятствий. А состаримся, сядем на колодке… Есть что вспомнить!

      – Как в Америке, что ль? У них там в моде «свободная любовь».

      – А мы чем хуже?

      – Да. Какой же ты… Ну, ладно. Я согласна. Попробуем так.

      Месяца через три Тихон понял, что Зоя его обставила по всем статьям: с каждым вторым мужиком в станице переспала. А он только с тремя бабами. Затужил:

      – Зря я все это затеял!

      – А ты думал… – Зоя картинно качнула перед зеркалом бедрами. – Слаб ты, слаб!

      – Я слаб? Скажи кому-нибудь…

      – З-замухрышка! Сморчок!

      Зоя схватила с плиты кастрюлю с кипятком и плеснула ему ниже пуза (стоял он в одних трусах).

      – А-а-а! Ой! Сука, че ты?! Ой, больно! Ой, не могу!

      Тихон скрючился. Стонал:

      – Позови фельдшера! Умираю!

      – Сдохни, падаль!

      – За что?!

      – Помнишь, насиловал меня? – Зоя хлопнула дверью.

      – Сука! Паразитка!

      Тихон, почти теряя самообладание от неимоверной боли, выскочил на улицу и опрометью побежал. До больницы далеко. Влетел в роддом:

      – Девчата, спасите! Погибаю!

6

      – Душенька, лапочка, слышишь, это я… Не угадываешь?

      Мужик стучал в дверь несильно, негромко, мол, вот какой я воспитанный, вежливый кавалер!

      – Открой, милочка! Я тебе цветочек дам!

      Со свистом вдохнул носом аромат сиреневой веточки, сломанной в чужом палисаднике.

      – А пахнет… закачаешься!

      Стучал костяшками пальцев. Получалась этакая завораживающая, музыкальная дробь. Для услады слуха женщины, для ее обольщения. Да отчего-то не открывала она.

      – Эх, пожалеешь!

      Мужик положил на порожек сирень. За калиткой, блестя плешиной, поклонился в сторону безмолвно-темных окон. Потоптался. И одиноко побрел, вглубь поздней улицы, шепелявя беззубым ртом:

      – Я красивый… я мужественный…

      Прокудной мужик

      Есть такие люди, которые ввиду душевного устройства и житейских обстоятельств весь свой век «скачут на хворостинке», то есть продолжают неизменно пребывать в возрасте, называемой детством. Их мышление, говор, повадки то и дело являют окружающему миру признаки, наглядно дающие основание утвердиться в правильности возникнувшего мнения «со стороны». Конечно, дядя Жора только