Пять минут жизни. Эмма Скотт

он привел, радостно заулюлюкали и захлопали.

      Тоби снова толкнул меня.

      – Скажи что-нибудь, Уи-Уи-Уилан.

      Ничего не говори, велел я себе. Не давай ему повода.

      Я был невысоким новичком с тощим от недоедания телом. Тоби был наглым старшеклассником и сидел на диете из куриных крылышек и чизбургеров с беконом в «Милс-Плейс», куда все дети ходили после школы.

      Все, кроме меня.

      Я снова отлетел в забор, и тот завел свою песню, точно огромный металлический сверчок. Я до чертиков ненавидел этот звук.

      – Я сказал, скажи что-нибудь.

      Тоби снова бросился на меня, и я увернулся, мои руки сжались в кулаки.

      – П-п-пошел ты.

      Все четверо парней остановились, уставились на меня, а затем разразились смехом.

      – «Пы-пы-пы-пошел ты».

      Тоби схватил меня за воротник моей видавшей виды ветровки.

      – Если еще раз увижу, что ты смотришь на Тину Халлоран, то разобью твою ту-ту-тупую рожу.

      Я изо всех сил пытался вспомнить, кто же такая Тина Халлоран. Должно быть, та красивая девушка, что улыбалась мне, когда я вчера убирал свои вещи в шкафчик. Короткий проблеск солнца в вечно сером небе.

      – Привет, Джим, – сказала она, слегка помахав кончиками пальцев.

      Я никогда не говорил с ней. Конечно, нет. Я никогда не говорил, ни в классе и уж точно не в коридоре, полном учеников. Никогда не отвечал милым девушкам с дружелюбными улыбками. Наверное, ее кто-то подговорил. Может быть, Тоби…

      – Она не хочет иметь ничего общего с таким тупицей, – проревел он, возвращая меня в реальность. – Ты понял?

      Ярость горела во мне. Ярость от несправедливости, насмешек, проклятого заикания, что причиняло мне столько страданий. Мои руки сжались в кулаки, и я ударил Тоби в живот.

      Он со свистом втянул воздух, но не отпустил мою куртку. Его глаза расширились от убийственного гнева.

      – Ты покойник.

      Ударь меня, подумал я. Черт, ударь меня. Выбей из меня заикание раз и навсегда.

      Левый кулак Тоби впечатался в мою челюстью, и боль взорвалась у меня во рту. Я отшатнулся назад и рухнул на землю.

      Он ткнул в меня пальцем.

      – Это последнее предупреждение. В следующий раз зубы выбью. Не то чтобы они тебе нужны.

      Ребята ушли, бросив на прощание еще несколько насмешливых комментариев. Я медленно поднялся на ноги. Потерев ноющую челюсть, собрал свой рюкзак и выпавшие тетради. Я сплюнул комок крови и смотрел, как тот падает на землю. Я представлял, что это мое заикание наконец выпало изо рта, кровавое и мертвое. Оно ушло. Ушло навсегда. Я вдохнул, как меня учила миссис Маррен. Выдох. Вдохни, выдохни, затем позволь словам литься…

      – М-м-меня з-з-зовут Джим…

      Дерьмо.

      Я бы выругался, но и ругательства бы застряли у меня во рту. Я швырнул рюкзак в изгородь и уставился в землю, тяжело дыша. Затем медленно засыпал комок крови землей, подгребая ее своими поношенными кроссовками. Пытаясь похоронить заикание навсегда…

      Я