Пять минут жизни. Эмма Скотт

гостей.

      Что она предлагала, было ясно как день. И у меня не было причин отказываться, вот только Бунс-Милл был куда меньше Ричмонда. Я нечасто водил женщин домой, но когда это делал, то встречался с каждой только на одну ночь. С минимальным словесным взаимодействием.

      «Мне все равно, заикаешься ли ты, – прошептала Тея мне на ухо. – Я просто хочу, чтобы ты продолжал со мной говорить».

      – Нет, спасибо, – сказал я. – У меня все в порядке.

      Она надулась.

      – Уверен? Этот город такой маленький и…

      – Мне еще пива, пожалуйста. – Я поднял свою бутылку.

      Смущение мелькнуло на ее лице, но она быстро замаскировала его сердитым взглядом.

      – Конечно.

      Лора потопала прочь, виляя своей идеальной задницей, а я смотрел ей вслед и мысленно проклинал себя. Маленький город или нет, у меня давно не было женщины.

      И какого хрена я вспомнил о Тее Хьюз? Ее память полетела на хрен. Она не способна ни на что, даже на дружбу.

      «Ее мозг сломан. Оставь бедняжку в покое».

      Но она не оставит в покое меня.

      Лора грохнула мне на стол новое пиво и ушла. В моем жалком воображении Тея сидела рядом со мной и слушала музыку, покачиваясь на своем месте.

      – Музыка – это жизнь, – сказала она, беря меня за руку. Ее голубые глаза сияли узнаванием.

      Моя жизнь представляла собой череду часов, которые я перетерпел, а не прожил. Мой свет тусклый и неясный. Но я мог бы позаботиться о Тее Хьюз. Это мне по силам.

      Я оставил Лоре щедрые чаевые и поехал обратно домой лишь слегка навеселе. Рано лег и убедился, что завел будильник.

      Мне предстояла работа.

* * *

      На следующее утро в столовой Тея оторвала взгляд от завтрака с яйцами и тостами, когда я помог мистеру Уэббу сесть за столик рядом с ней.

      – Доброе утро, – сказала она, щурясь на мой бейдж. – Джим.

      – Доброе утро.

      – Сколько уже прошло?

      Анна Саттон, старшая медсестра, присоединилась к нам и поставила перед Теей чашку апельсинового сока. Женщина за пятьдесят, темные волосы всегда аккуратно подстрижены.

      – Ты можешь ответить, – проинструктировала она меня, как учитель начальной школы.

      – Два года, – сказал я. – Прошло два года, мисс Хьюз.

      – Два года, – повторила Тея. – Боже, так долго. Но я сейчас вернулась, и врачи скажут мне, что со мной не так.

      – Непременно, – заверила Анна с ободряющей улыбкой.

      – Я Тея, – сказала она, протягивая руку и представляясь мне в пятый раз.

      «Хватит считать».

      – Приятно с вами познакомиться, – сказал я, и слова прозвучали так чертовски неправильно.

      Тея посмотрела на свою еду.

      – Я никогда раньше не ела яичницу-болтунью. Правда?

      – Нет, мисс Хьюз, – сказала Анна. – Вы ее любите.

      Тея поморщилась, размышляя, насколько правдиво это утверждение, и наконец пожала плечами. Она улыбнулась мне.

      – Ты нависаешь, Джим. Садись и поешь яичницу с нами.

      Анна изогнула бровь, молча передавая, что верный