Обручник. Книга третья. Изгой. Евгений Кулькин

вы из дворян?

      – Если не возражаете, – ответил Лука.

      – Ну а теперь рассказывайте.

      И Лука действительно стал рассказывать. Начал с того, что как епископ четырнадцатого октября, теперь уже прошло два года, произнес проповедь на девятый – тринадцатый стих пятой главы Первого послания апостола Павла к коринфянам, цитируя в ней данные стихи.

      Следователь молчал, а Лука продолжал:

      – Епископом в Туруханск я не избирался и, естественно, таковым не назначался. Я был епископом Ташкентским и еще Уфимским.

      И тут он позволил себе уточнение:

      – Был назначен епископом Андреем по уполномочию патриарха Тихона.

      – Покойного, – уточнил следователь.

      – В Туруханске, – продолжил он, – я совершал богослужения как епископ раз пять, а проповедовал за каждой службой.

      – Что? – тихо спросил следователь.

      Но Лука решил на это не отвечать, а именно вести рассказ дальше:

      – Совершать богослужения и говорить проповеди в бытность мою в Туруханске меня никто не уполномочивал. Предупреждения о том, что я, как не имеющий прав правящего епископа, не могу совершать богослужения и проповедовать, были.

      – Но?

      Этот вопрос как бы поторопил подразумевающую в нем суть.

      – Но эти предупреждения я считал за собственные распоряжения Уполномоченного по Туруханскому краю Стильве, так как он отказался показать мне письменное распоряжение об этом губ-отдела, которое мне представлялось невероятным.

      – Почему?

      И снова Лука не сбился с начатого рассказа. Он старался как можно скорее изложить суть, а уж потом вступать в полемику или простонародно защищаться.

      – Вследствие чего распоряжению Стильве я не подчинился…

      – Ладно.

      Рука, словно в кабинете возник ветер, придавила лежащие на столе бумажки.

      И когда Луке показалось, что предполагаемый ветер стих, он продолжил:

      – В бытность же в ссылке в Енисейском районе, с восемнадцатого января тысяча девятьсот двадцать четвертого года, до последних чисел июля того же года, функции епископа выразились в совершении двух богослужений и рукоположений двух священников.

      Лука, чуть преотдохнув, продолжил:

      – Уполномочий на рукоположение священников я ни от кого не имел.

      – Так!

      По кабинету снова прошел предполагаемый ветер.

      Но такой силы, что он смыл следователя с его места.

      И загнал куда-то в угол.

      Что он там делал, епископ не знает. Но вернулся с чуть встопорщенными бровями, может, даже потерся ими о что-то щеконное.

      А Лука продолжил:

      – Возвращаясь из Туруханска по телеграмме епископа Амфилохия, в город Енисейск, я совершил три литургии и три всенощных, а также рукоположение двух священников, а именно…

      Зазвонил телефон.

      Разговор был долгим.

      И, как показалось епископу, не очень уже по существу.

      Потому последняя часть допроса состояла, как это, видимо, полагалось, из вопросов и ответов.

      – Так сподручнее, – сказал он. – А то кажется, что вы нас в чем-то обвиняете.

      И