Руины Арха 3. Бродяга. Олег Геннадьевич Фомин

в пасть, хлюпая, тварь даже скорость не сбавила. Наоборот, взревела, рванула на нас как ракета.

      Лязг!

      Я зажал уши, сдавая назад. Звон металла был такой, будто две лавины мечников схлестнулись в битве.

      Многоножка замерла.

      Ревет, дергается, но ей не дают сдвинуться тысячи клинков, вылезли из-под чешуй и воткнулись в стены, потолок и пол. Крепко застряла голова – клинки воротника самые длинные, широкие, вспороли плиты насквозь.

      – Что ты ей скормил? – крикнула Ксара.

      – Мясо волкоршуна. Натер смесью трав. Она вызывает у многоножки рефлекс выброса подкожных ножей.

      Я отошел с траектории ядовитых клинков. Тварь уже почти нарастила новые, и плен не лишил ее способности их плевать. Однако вертеть головой не может, и вектор полета ножей теперь единственный, предсказуемый.

      – Стой! – крикнул я.

      Мулатка убегает в другой конец туннеля. И все бы ничего, только бежит по пути ножей, которые червь вот-вот плюнет.

      Что он и сделал.

      Ксара успела раньше – плюнула из духовой трубки. Дротик попал беглянке в бедро, та упала ничком, и зеленые клинки пролетели над ее спиной.

      Надеюсь.

      Многоножка воет, рывки у нее как у ожившего в метро поезда, мечи хотят втянуться назад, под кожу, но половина застряла, особенно те, что в воротнике. Однако с каждой попыткой плиты, держащие острую сталь, хрустят, камень взбухает от трещин.

      – Бежим, – говорю, – она вырвется скоро.

      У парализованной лежащей мулатки мы задержались, я потрогал оранжевую футболку на спине в поисках порезов.

      Кажись, чисто.

      Ядовитые жала торчат, роняя зеленую слизь, из стены поворота.

      Выдернул из ее бедра дротик, задравшийся край футболки мои пальцы вернули на место, прикрыв ягодицы. Я уложил девчонку себе на плечо, она согнулась пополам как рулон ковра.

      – Не заставишь тащить меня? – поинтересовалась Ксара.

      – Как можно не полапать молодое девичье тело под благородным поводом? Я же подонок, каких поискать! Без пяти минут мерза.

      Ксара хмыкнула.

      Принц, тем временем, снизошел до того, что вселился в потолок и обрушил кусок туннеля, путь преследования для многоножки отрезан. Та, конечно, все равно пробурится или поползет в обход, но это ее задержит.

      В какой-то момент страшно загрохотало, взревело, и по мере того, как мы бежим, эхо рева становится дальше.

      Я рискнул сделать остановку, сознание ушло на прогулку по смышиным мозгам…

      Есть!

      Одна из смышей рядом с многоножкой, смотрит на нее.

      Оказывается, многоножка провалилась на несколько этажей. Ничего странного, ветхие коридоры тут не редкость.

      Гигантский червь застрял в каньоне, который сам же и проломил, его присыпало обломками. Конечно, выжил, даже не пострадал, но теперь ему не до нас.

      Привал.

      Я свалил мулатку на холмик сырых камешков, перед этим потыкав щебень штыком «Вампира» – обошлось без убьежа, нервода или иной пакости.

      – А что, вполне постель, – сказал Принц. – Выдержит.

      Я