Капитан дальнего следования. Игорь Кулькин

вели и вели Павла дальше и дальше, словно волшебная нить. И они вывели его, после нескольких поворотов и подворотен – к большому дому с мирными огнями, и нежно-желтая краска словно обволакивала его, как кисейная шаль, и столько в нем было очарования! Казалось, сейчас откроется дверь и добрый маг в черном плаще и красном камзоле выйдет, улыбнется, начнет занимательный фокус… Но сонно и бесшумно стояло здание, высились ели в палисаднике, окружавшем его.

      Ночная мэрия была совсем не та, что днем. Без суеты людей, в умиротворении ночи, она была красочная и спокойная, как счастливая невеста. И Павел пошел к ней, прямо по газонам, в тени елей, прогулялся туда и сюда, вышел на лужайку, заглянул в темные окна первого этажа. Где-то там, внутри, он сейчас гуляет на мониторах охраны, и это реалити-шоу развеселило его – он сначала выдвинул кукиш в сторону, где виднелась камера, потом еще один жест – в честь изломанного локтя, и пошел прочь, смеясь… Здорово все-таки быть студентом! Им многое сходит за молодостью.

      Показалась дорога, и пока Павел шел к остановке, мимо прогудел пустой троллейбус – а следующий, знал, будет только через двадцать минут. Присел на холодную лавочку, и целая ночь развернулась над головой черною шапкой, а в уголке остановки лежал забытый кем-то носовой платок, такой же грустный и одинокий, как и вся наступившая весна. Троллейбус подъехал и, словно раковина, раздвинул двери – в них жемчужно блеснули окна, и Павел, поднявшись по ступенькам, улыбнулся – он в троллейбусе был один. Кондукторша, полная ночного покоя, вялая и мягкая, подошла, сгребла мелочь из ладони Павла, вырвала билетик из длинного рулона, свернутого, как угревшаяся змея. Троллейбус, неуклюже ворочаясь, выехал на мост, и фосфорный город пульсировал внизу сиянием, и циферблат на здании вокзала горел розовым светом – пошел первый час. Возле ресторана «Белый аист» в троллейбус ввалилась толпа – веселая донельзя. Хохот так и рвался из них, пока они не рассыпались по сиденьям, как апельсины, и сразу к кондукторше:

      – Мы за проезд платить не будем! Наш троллейбус вон стоит! – кричал парень, блондин с напомаженными волосами.

      И точно, проезжая мимо, Павел увидел замерший, словно выброшенный на сушу кит, мигающий сигналами аварийки троллейбус.

      – Нам на мосту кто-то лобовое стекло разбил, – продолжал парень, – ехали, никого не трогали. И тут – раз! Камнем, кажется.

      Павел оглянулся – подбитый троллейбус продолжал мигать, замерев возле остановки, и что-то жалобное было в его облике, словно, покинутый людьми, он потерял и смысл своего существования, единственную свою цель.

      – А это десятый номер? – не унимался парень. – Он же на проспект идет? А нам на Ветряную надо! Эй, водитель, меняем маршрут!

      Кондукторша говорила что-то увещевательное, а толпа как-то незаметно схлынула – по одному, по двое все сошли на остановках. Остался только блондин, который, сокрушаясь, все повторял:

      – Ну почему вы на Ветряную не поехали? Наш троллейбус туда шел, и тут – бац…

      На