Сто тысяч раз прощай. Дэвид Николс

как тебе «Бойня номер пять»?

      – Нормально. Только бойни маловато.

      Хотя это лишь с большой натяжкой могло сойти за юмор, девушка рассмеялась.

      – Я слышала про эту книгу, но сама не читала. Не люблю обобщений, но, как мне кажется, такие книги – больше для парней. Это так?

      Я опять пожал плечами…

      – То есть в сравнении с Ле Гуин или Этвуд.

      …потому что, надумай она углубиться в литературные дебри, я бы, наверное, толкнул ее в кусты и убежал.

      – Итак. О чем она?

      Чарли, выйди к доске и ответь: что хотел сказать автор этим отрывком? Своими словами, пожалуйста.

      – Ну, там человека, ветерана войны, похитили пришельцы и выставили на всеобщее обозрение в инопланетном зоопарке, но он постоянно вспоминает эпизоды войны, как был в плену…

      Да, всякое бывает, но о чем эта книга? Продолжай, Чарли, прошу тебя.

      – Ну там про войну, про бомбежку Дрездена, про фатальность… нет, не фатальность, а это… фатализм?.. имеет ли жизнь какую-либо ценность и что такое свобода воли – иллюзия… аллюзия… иллюзия… короче, жесть – война, смерть, но местами просто ржач.

      – Так-так. Действительно, чуток смахивает на книгу для мальчишек.

      Используй книжные слова.

      – Сюрреалистическое произведение! Вот что это за книжка. И реально классная.

      Неплохо, Чарли, садись.

      – Так-так, – повторила она. – Ладно. При словах «инопланетный зоопарк» я обычно отключаюсь, но этот роман, возможно, прочту. А ты, кстати, читал…

      – Нет, я кино смотрел. – (Она стрельнула на меня косым взглядом.) – Шутка. Я, вообще-то, не особо начитанный. Тот еще читатель.

      – Что ж, – сказала она, – это не страшно. – А потом, словно усмотрев какую-то связь: – Ты в какой школе учишься?

      Этот вопрос, хотя и не запрещенный законом, уже в зубах навяз, но я подумал, что лучше не увиливать.

      – Окончил Мертон-Грейндж, – сказал я, не спуская с нее глаз и ожидая стандартной реакции – такой гримасы, с которой человек узнает, что его новый знакомый только-только отмотал срок.

      Хотя ничего подобного я не заметил, меня кольнула досада.

      – А ты небось в Четсборне учишься, точно?

      Заправив длинную прядь за ухо, она рассмеялась:

      – Как ты угадал?

      Да очень просто: в школе Четсборн учились мажоры, выпендрежники, хиппари. В Четсборне не было школьной формы, ученики носили обычную одежду, то есть винтажные платья в цветочек и футболки с ироничными надписями, нанесенными дома, по трафарету, своими руками. В Четсборне процветали умники и зануды, потому что это одно и то же, все сплошь были префектами классов и кушали вегетарианский таджин из собственноручно вырезанных деревянных мисок, сидя на мебели, самостоятельно сколоченной из повторно использованной древесины. Агенты по недвижимости с гордостью отмечали, что тот или иной дом находится в микрорайоне этой школы, и только потом уточняли количество спален, а также уровни благосостояния, безопасности и прохлады, отмеченные у них на карте подобно зонам радиационного заражения. Кто летними вечерами ходил по улицам этого