Охотница. Сисела Линдблум

принять душ перед встречей, думает он, глядя, как Тереза энергично наполняет тарелку едой. Он сам не понимает, зачем предложил ей позавтракать вместе, возможно, потому, что ему очень хотелось спать и не хотелось продолжать разговор, а может быть, потому что она такая хорошенькая.

      Юнас пытается вспомнить, как выглядит эта девушка, если на нее не смотреть.

      Шатенка, довольно бледное лицо, большие, конечно, глаза, фигуру он не рассмотрел из-за пальто, но грации никакой, не лебедь. Однако нельзя назвать ее неуклюжей, скорее угловатой.

      Она ходит точно медвежонок.

      Юнас неожиданно улыбается, потому что медвежонок напоминает ему Йенни. На него накатывает тоска, такая сильная, что комок подступает к горлу. Юнас сглатывает и прижимает пальцы к глазам. Дышит глубоко, ровно, спокойно. Когда спазм отпускает, Юнас понимает, что опасность миновала.

      Тереза уже стоит у столика. В руках у нее полная тарелка. Малосольная лососина, яичница, белая булочка, обычный твердый сыр и нежный десертный, два сорта джема и несколько клубничин.

      – С ума сойти, – говорит она, – смотрите, какая прелесть!

      – Да, – соглашается он.

      – Вам тоже взять?

      – Попозже.

      Когда после очередного захода к столу с напитками, Тереза садится, то перед ней кофе, сок, вода и большая тарелка с едой, теперь она смотрит Юнасу в глаза и несколько напористо спрашивает:

      – А вы что делали?

      – А?

      – Что вы делали в Копенгагене?

      Так и не сняв пальто, она берет нож и вилку, но медлит, видимо, прежде, чем приступить к еде, хочет услышать ответ.

      – Работал, – говорит он, – через час у меня опять встреча, мне нужно принять душ.

      – Не успеете, если будете есть.

      – Не буду, – говорит Юнас и повторяет: – Я не очень голоден.

      – А-а, – произносит Тереза.

      Надо бы с ней помягче, думает Юнас.

      – Я работаю консультантом, в некотором роде советником, для разных предприятий.

      – И что и кому советуете?

      – Я, можно сказать, психиатр, решаю личные проблемы сотрудников и улаживаю внутренние конфликты.

      Вновь неловкое молчание. Глянув в окно, Юнас продолжает:

      – Психиатр для предприятия, – уточняет он и привычно объясняет: – На большом предприятии может быть такая запутанная система управления, что единственный выход – пригласить специалиста со стороны, иначе не разобраться. Десять лет тому назад такой профессии не существовало, я был одним из первых. Теперь для того, что я делаю, есть название – “работа с персоналом”. Правда, сейчас я в основном занимаюсь глобальными вопросами.

      Руки Терезы, вооруженные ножом и вилкой, опустились на стол.

      – Что за глобальные вопросы? – спрашивает она. От ее оживленности не осталось и следа, в глазах недоумение.

      – В основном это общая стратегия, сложности, возникающие при кадровом планировании, – говорит Юнас, – как устроить, чтобы сотрудники не конфликтовали, находили общий язык. Раньше я беседовал преимущественно с каждым по отдельности, чистая терапия, теперь масштабы иные,