Охотница. Сисела Линдблум

Я… мне так хочется спать. Я сегодня встал в полшестого утра. Думаю, мне надо немного вздремнуть.

      – И? – вопрошает Тереза, полностью уверенная в том, что продолжение последует.

      – Но, если хочешь, позавтракаем вместе на Центральном вокзале?

      – Да, – решительно отвечает Тереза, – хочу.

      – Правда, там без вина.

      – Зато там много поездов.

      – Мы сможем поговорить, – уверяет Юнас. – Там.

      – Да, – соглашается она, – сможем.

      Затем они быстро обмениваются вежливыми улыбками. Юнас закрывает глаза, сидит прямо, спокойно. Тереза опять смотрит на него, на его лицо, повторяя про себя: До чего же красивый, очень красивый парень!

      Теплые, но спокойные волны желания обволакивают Терезу, и она сидит, не спуская с него глаз, пока наконец сама не засыпает.

* * *

      Я знаю, ты там, Сеньора, я слышу твое бормотание. Там, внутри, под всем этим вновь обретенным покоем.

      Где-то глубоко внутри у меня есть голос. Он появился давно, с тех пор, как умерла бабушка, а может быть, с тех пор, как я повзрослела. Я называю его обладательницу Сеньорой. Я разговариваю с Сеньорой и, беседуя с ней, словно бы советуюсь со своей бабушкой, но бабушки уже нет, а кто такая Сеньора, не могу сказать.

      Единственное, что я знаю, – это то, что голос ее глухой и что говорит она невнятно. Скорее шепчет, всегда шепчет во мне, внутри меня, шипит в самый неподходящий момент. Например, из-за нее я так и не смогла хоть раз влюбиться. Я думаю, в ее представлении любовь должна быть непременно грандиозной, и только на такую любовь можно тратить время, которое столь необходимо мне для достижения других целей.

      Ты мне друг, Тереза, мы друзья?

      Ты должна разобраться, что кроется за внешним спокойствием. Разве ты хочешь спокойной жизни? Разве ты не в силах стремиться к чему-то большему? Не в силах? Тогда забудь меня. Я могу понять и принять тоску и могу также смириться с одиночеством… Почему ты так боишься остаться одна?

      Пожалуйста, можешь безрассудно пялиться на красивую внешность! Пожалуйста, можешь пялиться на красивых мужчин в вагоне поезда, ничего больше не замечая! Возможно, это тебя успокоит.

      Но как тебе будет без меня? Среди всех этих спокойных, довольных красавцев? А что же тогда тебя защитит?

      Что с тобой станется без меня?

* * *

      Солнечный луч падает на кубики – “кости” в руке хозяйки. Жанетт ищет взглядом пепельницу.

      – Можно, я покурю? – спрашивает она.

      – Нет, не сейчас, – отвечает та и бросает кубики.

      – Ну хорошо, – соглашается Жанетт.

      – Шесть очков, – изрекает гадалка, – что же это значит?

      Бросив эти кубики с пятнышками на стол, она продолжает держать над ними свою растопыренную пятерню и смотрит застывшим взглядом, будто прислушиваясь к чему-то.

      – Да-да, шесть, – подтверждает Жанетт. – Может быть, это хорошо, что шестерка? Всю жизнь счастливая шестерка.

      Жанетт хихикает, хотя на самом деле уже начинает терять терпение.

      – Шутка, – говорит она потом. – Ну что там? Кто я и что со мной должно случиться? Обычно именно на эти вопросы