Охотница. Сисела Линдблум

как только Тереза снова закрывает глаза, происходит нечто странное. Она все еще мысленно видит его, этого мужчину, но рядом с ним женщина, блондинка, спит, прижавшись головой к его плечу.

      Тереза быстро открывает глаза. Мужчина сидит один. Она зажмуривается – он опять с блондинкой.

      Смыкая и размыкая веки, Тереза погружается в эту игру образов, забыв, что со стороны все это может показаться нелепым кривляньем. Вагон ритмично покачивается в ночи, мужчина сидит прямо, с закрытыми глазами, а Тереза то открывает их, то закрывает, пытаясь определить, где же проходит граница между явью и видением, в какой момент появляется блондинка и в какой исчезает.

      Тереза, наверно, уже засыпала, когда ей показалось, что момент перехода от реальной картины к воображаемой пойман. Сощурившись, она будто видит смутный золотистый штрих, похожий на дугу, прорезавшую воздух, эти светлые волосы. Тереза невольно протягивает руку и почти у самой щеки мужчины делает несколько быстрых движений, пытаясь схватить золотистую прядь.

      И тут он открывает глаза, смотрит на нее, и сразу становится очевидно, что рядом с ним невозможно представить никакой другой.

      – Ой! – восклицает Тереза. – Мне показалось, у вас там что-то было.

      – Что?

      – А?

      – Что вам показалось?

      – Что-то… там, в воздухе… как будто муха.

      – Муха?

      Когда он смотрит на Терезу, а она на него, оба делают для себя открытие: смотреть друг на друга приятно. Но можно также сказать, что именно в данный момент между ними возникает некое несовпадение: Тереза радуется, что он не принял ее за чокнутую, а он думает совсем об ином, о том, как она хороша.

      – Я иногда что-то такое вижу, – объясняет Тереза, – но и сама в это не верю.

      Тереза нежно улыбается, и оттого, что она вся трепещет от какой-то нетерпеливой радости, она особенно красива.

      – Может быть, вы не прочь выпить со мной бокал вина, – говорит она, – я имею в виду… невозможно заснуть, когда не хочется.

      – Ну-у, – тянет он, не зная, что сказать. Трет глаза, потягивается. – А где?

      – Что? – переспрашивает Тереза и наклоняется вперед.

      – Где выпить-то? Вагон-ресторан, наверно, закрыт?

      – Конечно, – отвечает Тереза, – закрыт. Но мы можем и здесь посидеть.

      – Бокал вина у вас с собой? – улыбается мужчина.

      – Что-что? Нет, я просто хотела сказать, что мы можем остаться здесь, как и сидели.

      – Да-да, еще как можем.

      Взглянув на восторженное лицо Терезы, он не смог удержаться от смеха.

      – Ясно же, что нам сидеть здесь и сидеть… а как же иначе? Мы ведь в поезде.

      Тереза тоже смеется.

      – Ну да, и билеты у нас с проставленными номерами, так что сидеть мы должны на своих местах.

      – Но вы же не на своем, – отмечает он.

      – Да, как и она, – продолжает смеяться Тереза, – а ее-то и след простыл.

      Тереза кивком показывает на пустое место рядом с ним.

      – Вы это о ком? – не понимает он.

      –