Птицы его жизни. Екатерина Вильмонт

лет и ничего из этого не вышло. И потом я последовательница Омара Хайяма. «Уж лучше одному, чем вместе с кем попало!» Так, кажется?

      – Кажется, да, – улыбнулся он. – А вот Костя, наш сын, считал по-другому…

      Он впервые заговорил о сыне.

      – Связался с кошмарной девицей, мы воспротивились, и он ушел… Мы ужасно расстались! Примерно раз в год от него приходит открытка, мол, жив-здоров, искать меня не надо.

      – Неужели все дело в девушке?

      – Нет, это было, в сущности, предлогом, последней каплей… У него чудовищно трудный характер. Не терпел никакого диктата, ни в чем… Не слушал советов, жаждал какой-то абсолютной свободы, которой в цивилизованном обществе попросту быть не может. Впрочем, бог ему судья. Но нам так его не хватает… Людочка иногда плачет втихомолку…

      – А вы не пробовали его искать? Ведь прошли годы… Он наверняка повзрослел, поумнел, понял что-то… Одно то, что он шлет вам открытки…

      – Да ничего это не значит. Он их шлет, просто чтобы мы не вздумали его искать. Убежден в этом. Что ж, это его выбор… Я постоянно занят, мне недосуг предаваться печали и углубляться в свое отцовское разочарование, а вот Люда, когда вышла на пенсию… Я знаю, она даже пыталась найти его следы в соцсетях, но напрасно… Я объяснял ей, что человек, помешанный на свободе, не станет заниматься этой чепухой, которая, по сути, делает человека несвободным, категорически несвободным… Глаша, а вы?

      – Что я?

      – Как вы относитесь к соцсетям?

      – Сугубо отрицательно.

      – И вы не чувствуете себя одинокой без общения в соцсетях?

      – Нет! Жизнь кажется мне очень интересной и без этих иллюзий…

      – Умница, Глаша!

      У него были очень печальные глаза. И я решила отвлечь его.

      – А знаете, Андрей Олегович, что со мной случилось буквально за день до нашего с вами знакомства?

      – Видимо, что-то хорошее, раз вы решили таким образом отвлечь меня от грустных мыслей? – улыбнулся он. – Ну, расскажите!

      И я рассказала ему о встрече с Мирославом.

      – Да, история! Как романтично! И этот человек даже не спросил ваш телефон?

      – Нет, он просто спас меня, и все… Бескорыстно!

      – Настоящий мужчина… А вы часом не влюбились в него?

      – Недели две думала, что влюбилась… Но это еще хуже, чем влюбиться в киноактера.

      – Потому что фильм можно пересматривать пока не обрыднет? – засмеялся он.

      – Вот именно!

      Но тут объявили посадку на наш рейс.

      Время шло. Как-то вечером ко мне заглянула Марьяна.

      – Слушай, Глашка. В доме художника открыта выставка керамики.

      – И что?

      – Давай сходим!

      – С чего это вдруг? – безмерно удивилась я.

      – Ну, хочется просто… – каким-то странным тоном сказала она.

      – Марьян, колись, в чем дело?

      – В том, что художника зовут Мирослав.

      – Ну и что? Мирослав не Навуходоносор.

      – А вдруг это твой Мирослав?

      – Да ну…

      – Ну ладно, не вредничай,