Затерянный город. Улисс Мур

белым лучом осветила обезьяну с живыми, хитрыми глазами, короткой рыжей шерстью и густыми бровями.

      – Вот это да! – воскликнула Анита.

      Удивительно, но она представляла ее именно такой. Навсегда запечатленной здесь рукой ее хозяина. Обезьяна выглядела нахальной, любопытной и в то же время, странное дело, умной. И смелой, даже сказала бы Анита.

      – Познакомься, это Птолемей, – сказала госпожа Блум, указав на украшение в виде щита над круглой головой животного.

      Анита рассмеялась:

      – Довольно странное имя для обезьяны.

      – Так звали одного путешественника, – продолжала ее мама. – Птолемей – древнегреческий ученый, он один из первых попытался представить форму Земли, морей, континентов. Он рисовал их самым неверным образом, но через несколько тысячелетий оказалось, что не ошибался.

      Анита хотела потрогать рисунок, но мама остановила ее:

      – Нельзя. Каждое прикосновение к фреске оставляет на ней практически неизгладимый след.

      Девочка хотела было возразить, но мама опередила ее:

      – Даже если ты вымыла руки.

      Анита спросила:

      – А почему он нарисовал ее такой, как ты думаешь?

      – Понятия не имею.

      – А почему у нее подняты лапы?

      – Думаю, она поддерживает потолок.

      Анита покачала головой:

      – Нет. Лапы слишком далеко от него. Она делает... что-то совсем другое.

      Девочка всмотрелась в глаза обезьяны, пытаясь найти в них ответ.

      – Мне кажется, мама... она довольна, ты не находишь?

      – Может быть, – согласилась госпожа Блум.

      – Она держит в руках что-то, чего нет, – продолжала Анита. – Что-то легкое. Или же... ожидает, что придется держать что-то...

      Художница-реставратор пожала плечами:

      – Не знаю, что сказать тебе. Возможно, у тебя есть задатки искусствоведа. – Она погасила светильник. – Так или иначе... ты хотела посмотреть на обезьяну. Вот она такая. А теперь, если не возражаешь, тебе пора приняться за уроки.

      Анита кивнула.

      – Чтобы спуститься... – начала было объяснять госпожа Блум, но Анита опередила маму. Прошла на другой край лесов и стала спускаться вниз, обхватив опорную стойку.

      – Пока, мама! – сказала она. И, прежде чем исчезнуть внизу, добавила: – Пока, Птолемей.

* * *

      Анита быстро сбежала по лестнице, залитой солнцем. Фрески Мориса Моро казались живыми. А придя в беседку, девочка обнаружила, что котенок снова исчез.

      – Опять! – сказала она с досадой.

      Однако на этот раз успела заметить белый хвостик Мьоли́, убегающего вдоль стены.

      Как она и ожидала, котенок забрался на крышу беседки, но не перебрался оттуда в соседний сад, а перескочил на ближайшее дерево и с него – на крышу. А там нашел какое-то узкое отверстие и скрылся в той комнате, где Анита нашла его накануне.

      – Так вот ты где! – обрадовалась девочка.

      Мамина сумка лежала возле лестницы.

      Анита убедилась, что мама не видит ее, и открыла сумку. Конечно, нехорошо трогать мамины вещи без разрешения, но все же... Она взяла связку ключей и поднялась по лестнице